Возможно, природа этических установок БЦ станет нам более понятной, когда мы рассмотрим аскетическую практику секты. Ведь этика очень тесно связана с нашей самооценкой и базируется на тех нравственных нормах, которые мы считаем обязательными в первую очередь по отношению к себе самим: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф.7,12), «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк.12,31), – говорит Господь.

3. 3. Аскетика.

3. 3. 1. «Нелюбовь к себе».

Итак, отправной точкой для любви к ближнему, как уже говорилось, является любовь к себе, заметим, именно любовь, а не нарцистическая самовлюбленность. Учитывая это, зададимся вопросом, о чем может свидетельствовать ненависть человека по отношению к ближним? Очевидно, о неправильном отношении к самому себе, о неверной самооценке. Наше предположение подтверждают следующие цитаты: «Пречистая просит нас засвидетельствовать нелюбовь к себе. Любовь к себе есть любовь к дьяволу, ибо мы – сыны дьявола по естеству». «Одно из сокровенных действий благодати Духа – внушение отвращения к себе … О чудо – в момент такого самостеснения и ненависти к себе душа испытывает благодатнейший покой, сладчайшую тишину, неизреченное блаженство». При этом, по мнению Береславского, ненависть к себе не только не мешает человеку любить ближнего, но даже способствует этому: «Мужское начало во Христе – ненависть к себе; начало женское – милосердие к ближним. Оба они тесно переплетены». Однако, в предыдущей главе мы убедились в том, что это далеко не так.

За что же нужно ненавидеть себя? По Береславскому выходит, что за обитающий внутри нас грех, адскую субстанцию: «Плоть твоя, – обращается он к читателю, – соткана из темной материи». Ересиарх даже берется указать точные координаты этой субстанции в «тонком теле»: «Зад в физическом теле – место хранения отбросов, в тонком – средоточие радиоактивного топлива». Но в первую очередь обличительный пафос Береславского направлен не на «место хранения», а на источник греха в человеке – «половой центр»: «Сатана совершил чудовищное кощунство – операцию над духовным телом, окрав совесть: подключив ее вместо духовного неба (переживание вины перед Вышним), к сфере срамной, генитальной. Жупел – печать сатаны, несомая в нас субстанция геенны, отпечаток Велиара в генитальном сердце. В тонком теле устанавливается порочный канал связи между половым центром и сердцем». «Несешь в себе срамной образ змия, алтарь на гениталиях», «ядерный реактор», «Чернобыль, который полыхает у нас в чреслах», «черную дымную лампаду, воскуряющую грязные дымы» и т. п. Вполне очевидно, что учение о «жупеле» как источнике греховной энергии змия-искусителя, расположенном в «половом центре» человека является весьма прозрачным намеком на тантрическое учение о чакрах и энергии змеи кундалини.

Сексуальная сфера вызывает у Береславского лютую ненависть. Причем, вслед за Фрейдом, «пророк» явно переоценивает ее роль. А может быть это просто проявление страха? «Блуд основан на действии жупела в результате завета с дьяволом. Должно быть усвоено радиоактивное действие блуда: постепенный медленный распад, болезнь, смерть». «Никогда еще действие блудного беса не было таким всепоглащающим. Спрут сей простер щупальца по всему внутреннему человеку, заполнил все сосуды его». «Всякий грех замешан на блуде». «Борьба с блудом есть то же, что и борьба с грехом».

Попробуем понять, что же питает ненависть Береславского в отношении репродуктивных органов? В святоотеческом наследии мы находим совсем иное отношение к человеческому телу. Так преподобный Симеон Новый Богослов, особо почитаемый «богородичниками», в 58-м гимне говорит прямо противоположное тому, что утверждает ересиарх: «Члены Христовы суть и скрытые (члены), ибо они бывают покрываемы; и потому они важнее прочих (1Кор.12,22-24), как незримые для всех, сокрытые члены Сокровенного» и пр. У аскета достигшего бесстрастия т. н. «срамные» места не вызывают никакой брезгливости, и тем более не наделяются им какой-либо демонической природой. Пожалуй, не только великие святые, но и средне статистические «грешники» не стали бы разделять негодования «пророка». Единственным объяснением столь негативного отношения к половой сфере может служить патологический интерес к ней Береславского, на что указывает большинство исследователей. Сам лжепророк неоднократно намекает на свои проблемы: «Страхи, смешанные с отвратительными страстями (амбиция, гордыня, тщеславие, зависть), сделали меня мыслящим, вольнодумцем, писателем-эпикурейцем, содомитом, садомазохистом». Психологически это весьма правдоподобная картина, т. к. и по святоотеческому учению грех гордости влечет за собой постыдные страсти: «Таков закон правды Божией, – свидетельствует преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, – что кто нераскаянно надымается гордостным превозношением сердца, тот предается на посрамление гнуснейшей плотской срамоте, чтоб, будучи уничижен таким образом сознав это, возревновал очистить себя от той и другой страсти». Господь по своему милосердию попускает это для смирения гордеца (Ср.: Рим.1,21-2,4), желает привести его к подлинному покаянию, поставив перед фактом собственной немощи. Но ради успокоения своей совести человек готов избрать и более удобную тактику. Вместо покаяния и борьбы со своей страстью, он может или оправдывать ее, или, не расставаясь с ней, лицемерно ее обличать, создавая видимость борьбы. Вероятно, Береславский избрал именно этот путь.

3. 3. 2. Покаяние.

Человек, находящийся в порабощении у страстей не может знать, как от них избавиться. Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет следующее: «Не может увидеть греха своего наслаждаущийся грехом, дозволяющий себе вкушение его». Поэтому аскетические рекомендации лжепророка нельзя принимать за чистую монету, ведь «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф.15,14). Естественно, все, что этот «старец» советует своим последователям, в корне противоречит православной традиции. С чего же начинается покаяние «по системе Береславского»? С медитативного созерцания собственной греховности: «О чем просит Господь? – О видении грехов, о памятовании явных прегрешений, об удержании их перед оком внутренним». «Тоскую по затвору, – жалуется Береславский, – По тишине молитвы и сосредоточению мысли – на грехах». Однако, непрестанно думать только о своих грехах не так то просто: «Чтобы держать ум сосредоточенным на Голгофской точке (ведении грехов), находясь в гуще мира, – нужно укрепление Божие». Зато, без этого невозможно очутиться в Царствии Божием: «Не обещал ли вам Царство Божье Господь, но не прежде, чем погрузите ум свой во ад и предадитесь непрерывному видению греха, отчего приступят бесы и будут жечь и резать вас, подобно тому, что делают они со своими жертвами в пекле». Вспомним, о чем шла речь в связи с «марианской» эсхатологией. Согласно вероучению БЦ, любой человек, не зависимо от уровня его нравственности (или безнравственности) должен в своей жизни (или после смерти) пережить опыт ада, полноту греха, иначе он не сможет покаяться по настоящему и достичь Царства Божия: «Нам Царица дала пережить всю полноту греха, чтобы в свой час отвергли, отреклись и отрясли, и возжаждали новыми легкими, дышащими благодатью Града Небесного, полноты благодати». Но еще раз повторим, что речь идет не о православном понимании покаяния, а о принципиально ином явлении. Покаяние понимается «богородичниками» как постоянная фокусировка внимания на собственной греховности, никчемности, ничтожности, как культивирование в себе ощущения «жгучей вины перед Вышним». Последовательный «рыцарь Марии» должен внушать себе одну единственную мысль: «Я должен сломать себя Мысль, что я конченый урод , должна стать столь же естественной, как то, что я человек». «Я, Господи, ничто перед Тобой, и таких, как я, у Тебя миллионы миллионов». «Я – жалкий трус, подлец, “какашка” воплощенная». Только такое душевное устроение, по мнению идеологов БЦ, является условием подлинного богопознания. Это положение может быть высказано в виде риторического вопроса: «Не заключена ли в уничижении самая потрясающая правда»? Или в форме прямого утверждения: «Бог будет открываться по мере осознания и переживания вины перед Ним». Вполне очевидно, что подобный аутотренинг может привести только к обостренному ощущению вины, неполноценности и, в конечном счете, к нарушению психического равновесия. Именно эту цель и преследует Береславский: «Даю вам образ покаяния: это – шок », «шок пробуждения». «Вот о каком покаянии говорю Я вам. Воистину Страх Божий парализует всякое движение и заключит на месте мысль о недостоинстве настолько сотрясет, что навсегда заключит подвижника в скит и келью». «Возлюбленных Своих Я называю потрясенными». Для сравнения приведем здесь православное определение покаяния. Вот, что о покаянии говорит преподобный Иоанн Лествичник: «Покаяние есть дщерь надежды и отвержение отчаяния. Кающийся есть непосрамленный осужденник. Покаяние есть примирение с Господом через совершение благих дел, противных прежним грехам. Покаяние есть очищение совести».