ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящее время мы являемся свидетелями формирования антихристианской цивилизации, некоей глобальной антисистемы. Ее характерными признаками являются: плюралистическая политика, постиндустриальный социально-экономический строй, постмодернистский культурно-философский менталитет и постхристианская (т. е. антихристианская) религиозность, основные черты которой уже намечены в движении New Age. Это движение претендует на звание «Церкви Третьего Завета». При этом цифра «три» отнюдь не случайна: и идея «Третьего Завета» (или «богородичная» «Богоцивилизация III», провозглашенная на XXI-м «Соборе»), который должен заменить собой христианство и дать людям более совершенное знание о Боге, и ожидание «Третьей волны», принципиально нового типа человеческой цивилизации, связанные с наступившим III-м тысячилетием, несомненно имеют типологическое сходство с иудаистской концепцией «третьего Храма», в который возвратится изгнанная шехина – Слава Божия и, одновременно, женский принцип в Боге. По выражению современного иудейского теолога Арье Бараца, «Христианство – это религия разрушенного Храма, религия изгнанной Шехины». Христианское откровение Бога Отца через Сына и Святого Духа не может быть принято иудаизмом хотя бы потому, что «в ту пору, когда пришли христиане для иудеев Святой Дух уже означал низшую форму пророческого вдохновения, то, что пришло на смену изгнанной Шехине, пришло на смену женскому началу в Боге!». Таким образом, возвращение шехины должно быть сопряжено с невиданным доселе мистическим подъемом. Осталось только воссоздать Храм. Но, как известно из Церковного Предания, третий Иерусалимский Храм будет местом религиозного поклонения антихристу, т. е. – антицерковью. Если Христианская Церковь является «Невестой Христовой» (Еф.5,22-32; ср.: Откр.21,2; 22,17), а в эсхатологическом контексте – апокалиптической «Женой, обличенной в солнце» (Откр.12,1), то, согласно той же апокалиптической символике, церковь антихриста подобна «блуднице вавилонской» (Откр.17,1). И здесь мы вновь сталкиваемся с феминной символикой, поэтому попытка возрождения (в рамках нового религиозного сознания) почитания Великой богини-Матери не кажется нам случайной. Сама идея поклонения Женскому лику божества имеет древнее языческое происхождение и на всем протяжении религиозной истории тяготеет к языческим же формам выражения (чувственность, экзальтированность, оргийность и т. п.). Это вполне закономерно, т. к. наделение объекта религиозного поклонения характеристиками пола предполагает привнесение в религиозную жизнь эротического элемента. А, поскольку языческие представления о Боге не соответствуют объективной реальности, то для заполнения этого зазора необходима игровая форма, в которую и облекается любой «естественный» религиозный культ. В свою очередь поклонение влечет за собой уподобление предмету поклонения. В данном случае, происходит культивирование феминных качеств: пассивность, податливость, эмоциональность, чувственность, душевность и пр. «Согласно р. Лурии доминирование мужского начала – это характеристика именно нашего мира, в мире грядущем должно преобладать как раз начало женское». Вот почему женственность является символом грядущей антихристианской эпохи.

Процессы, происходящие во враждебном по отношению к Церкви мире, не представляют для ее чад серьезной опасности. Но несомненно, что такую опасность таят в себе попытки талантливых религиозных мыслителей «воцерковить» поклонение женственности за счет соотнесения культа богини-Матери с почитанием Богородицы и вымышленным культом Софии. Если сейчас споры о Софии несколько приутихли, то новые шаги в сторону «оязычивания» культа Богородицы совершаются и по сей день. В настоящее время эти процессы серьезно затронули католичество. Плачевное положение католической мариологии усугубляется многочисленными лжеявлениями и лжеоткровениями «Девы Марии». И, хотя в православном мире эти явления вызывают противоречивые оценки: от резкой критики до безусловного одобрения, непредвзятого исследователя не может не насторожить их формальная и содержательная сторона. Говоря о форме явлений, необходимо отметить, что чаще всего они происходят в воздухе и изобилуют визуальными эффектами (напр., Фатима). Именно эти особенности, согласно православному Преданию, будут отличать знамения антихриста (ср. Лк.21,11; Откр.13,13), которыми он будет пытаться «прельстить, если возможно, и избранных» (Мф.24,24). Что же касается содержания «откровений», то его можно выразить следующем образом: Бог трансцендентен по отношению к миру, а значит пассивен. Он поручает заботу о мире тварному существу (и здесь нет принципиальной разницы, будь то «Ангел с неба» (Гал.1,8) или «Честнейшая Херувимов»), играющему, таким образом, роль активного посредника между Богом и миром. В свою очередь это означает, что акценты в религиозной жизни должны сместиться от Творца к твари. Причина неприемлемости для православного сознания «марианских откровений» заключается «в ярко выраженном христоцентрическом и теоцентрическом направлении восточной духовной жизни, где высшие мистические состояния всегда мыслятся как непосредственное единение ума и сердца со Христом или как познание Св. Троицы. На этой степени духовной жизни всякое уклонение внимания в сторону ангелов рассматривается если не как прямо ложное, то во всяком случае как имеющее меньшую ценность» (ср. Откр. 19,10; 22,9).

Однако и здесь все не так уж просто. «Марианские» явления уже затронули не только католический Запад, но и православный Восток, Россию. Вот два примера. Первый – явление Богородицы (?) в 1987г. в селе Грушево (Украина), которое с восторгом описано в широко известном издании «Православные чудеса ХХ века». В описании явления смущает все тот же привкус прелестного лжезнамения: «Почти все присутствовавшие видели темный силуэт: женскую фигуру в человеческий рост, иногда – одну голову