Так сами поступая, они и детей своих учили почитанию Бога и приношению Ему жертв и рассказывали им с плачем о райских благах, возбуждая их к достижению обещанного им от Бога спасения и наставляя на богоугодное житие.   События в третьем столетии первого тысячелетия   Авель был пастухом стад, которые пас ради молока и шерсти, а Каин — земледельцем.

Оба они приносили Богу в жертву от трудов своих, почитая этим своего Создателя, как были научены (по свидетельству святого Афанасия) своим отцом Адамом. А отсюда ясно, что первым начал жертвами почитать Бога Адам, который потом научил делать сие и чад своих, и дети творили то же, что видели делающим отца своего. Но праведный Авель более усердно служил Богу жертвами, нежели Каин, ибо он приносил из плодов земных не первородное но последнее и худшее, удерживая лучшее для себя.

И призрел Господь на Авеля и на дары его, а Каину и жертве его не внял. И Каин весьма озлобился, видя, что дым от Авелевых жертв прямо возносится вверх, а дым от его жертв стелется по земле. Говорится у святых отцов еще и то, что на жертвы Авелевы сошел огонь с неба и потребил их, а Каиновых жертв и не коснулся, с чем и Златоуст святой соглашается.

Зависть охватила Каина, и он стал враждовать на Авеля. От великой зависти и вражды он изменился в лице своем, как говорит Писание: "И спаде лице его" (Быт. 4, 5). "Завистию диаволею смерть вниде в мир" (Прем. 2, 24), говорит Писание. Завидовать — свойство не человеческое, но диавольское, ибо зависть от диавола.

Человеку свойственно по немощи согрешать, диаволу же — от зависти злобствовать. Зависть — это дочь диавола, и если она с кем соединится, она не может что-либо иное родить, как только злобу, а злоба порождает смерть. Думаю, что Каин прежде соединился не плотски с дочерью Адамовой, со своею же сестрой Калманой, но духовно с дочерью диавола, со своею же губительницей завистью.

Ибо он стал рождать прежде не детей по плоти, но злобу от зависти; злоба же, возмужавши, принесла двоякую смерть: временную для Авеля и вечную для Каина. Зависть — это меч обоюдоострый; она и другому, и себе наносит смертельный вред, но себе прежде, чем другому. Ибо она прежде всего пронзает свое сердце и тяжко болеет, и изменяется в лице, и воздыхает.

Сильный делает выговор завидящему святой Василий, говоря: "О завистник! О чем ты воздыхаешь? О своей ли беде, или о чужом добре?" Поистине, не столько завистник мучается своею бедою, сколько чужим добром; видя своего ближнего лучше себя, находящимся в благополучии и чести, он терзается сердцем. И для Каина не столь болезненно было отвержение Богом его жертв, сколько благое принятие жертв брата; он не о своем отвержении тужил, но скорбел, взирая на благоугождение брата, и не исправлял себя примером добродетели брата, но делался еще более злым.

И насколько тот преуспевал пред Богом на лучшее, настолько сей преуспевал на злое, и в то время как тот восходил на высоту милости Божией, сей низводился в бездну погибели. О сколь велико зло — зависть! Послушаем, что о ней говорят святые отцы. Святой Григорий Нисский говорит: "Зависть есть начало злобы, мать смерти, первая дверь греха, корень всего зла".

Василий же Великий увещевает: "Братие! Да избежим нестерпимого зла зависти, ибо она — змиева заповедь, диавольское изобретение, вражье семя, залог наказания, препятствие к богоугождению, путь к геенне, лишение Царствия Небесного". А святой Златоуст (в толковании на Послание к Римлянам, гл. 3, беседа 7-я, нравоучение 5-е) говорит, что если кто и весьма был добродетелен и чудотворец, но потом побежден был завистью, то нет ему никакой пользы от добрых дел, и он скорее вменяется с великими грешниками.

Вот что говорит этот учитель: "Если кто и чудо сотворит, если и девство соблюдет, если и пост, и отвержение всего земного покажет, и даже чрез добродетель приблизится к ангелам, то все же он будет из всех самый сквернейший, имея сие прегрешение (то есть зависть), и большим законопреступником, чем прелюбодей, блудник, разбойник и тать, раскапывающий могилы с целью похищения".

И сказал Каин своему брату Авелю: "Пойдем на поле"  (Быт. 4, 8). И когда оба они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его. Так стал Авель первым мертвецом в поднебесной. Увидели Адам и Ева на сыне своем то, чего сами ожидали: ожидали они смерти, но не знали вида мертвости. Оба они слышали из уст Божиих, что должны умереть, но что такое смерть, они не знали, но тогда познали, когда увидели своего любимого сына без дыхания, не чувствующего, не движущегося телом, бездействующего, мертвого; и поняли они, что и им предстоит быть такими же мертвыми.

И плакали они долго как о зримой сыновней смерти, так и о своей ожидаемой; а вместе с ними плакала неутешно и рожденная вместе с Авелем сестра его Делвора. Когда по истечении нескольких дней труп мертвого естественно начал истлевать, вспомнил Адам сказанные слова Господни: "Земля еси, и в землю паки отъидеши" (Быт. 3,19), и с плачем и рыданием предал земле сыновнее тело.

С того времени поле то, на котором был убит Авель, было прозвано Дамасковым, то есть кровавым, ибо "Дамаск" по-еврейски означает "кровавый". Авель, невинно по зависти братом убитый, был прообразом страдания Христа Господа нашего, которому предстояло неповинно быть убитым иудеями по их зависти. И стал Авель первым мучеником и начатком праведных, так как он явил себя первым праведником, что засвидетельствовано у Бога и делом, и словом.

Бог засвидетельствовал делом, когда призрел на принесенную им жертву, о чем и Апостол, вспоминая, говорит: "Свидетельствован бысть быти праведник, свидетельствующему о дарех его Богу" (Евр.11,4). Засвидетельствована его праведность и словом, когда Христос Господь, понося иудеев за их злобу, сказал: "Приидет на вы всяка кровь праведна, от крове Авеля праведнаго даже до крове Захарии" (Мф. 23, 35).