Какая польза исповедать грехи, а епитимий за них не понести, не исправить жития своего? Енос, прожив сто девяносто лет, родил Каштана. После же рождения его он родил многих и других сыновей и дочерей, пребывая в чадородии семьсот пятнадцать лет. Не неуместно здесь вспомнить о пище первых людей, чем они питались. Праведное Сифово племя питалось хлебом и водою, зеленью и овощами земными, и плодами от деревьев садовых, а также медом и молоком, но мяса не ело.

Повествуют некоторые, что пред потопом люди совершенно не знали мясной пищи. Однако о богоненавистном Каиновом племени не известно, воздерживалось ли оно от мясоедения? Ибо это племя занималось ловлею зверей, например, Ламех слепой, убивший праотца своего Каина вместо зверя во время охоты. Если же верить халдейской истории, то она повествует, что после развращения сынов Божиих, когда умножилось число исполинов, среди них началось мясоедение еще до потопа, и сии исполины столь были злы, что пожирали и человеческое мясо, как это будет указано в повествовании после Сифовой кончины.

  События в восьмом столетии первого тысячелетия   Праведный Енос, когда умножилось его племя, начал соборно славить Бога, как пишется о нем: "Сей упова призывати имя Господа Бога" (Быт. 4, 26), не то чтобы до него никто не призывал имя Господне, но (по изъяснению толковников) то, что он был первым изобретателем соборного (совместного) славословия Божия.

Ибо и прежде него Адам, Авель и Сиф призывали Господа, молились Ему и жертвы приносили, однако каждый из них творил сие особо и отдельно от других Енос же начал собирать вместе всех детей своих и детей от детей своих (то есть внуков) каждый день утром, чтобы соборно (совместно всем) принести Богу жертву, славословие и молитвы. Он составил некоторые песнопения и молитвы и записал их на досках, так как он привел в совершенство письмена, получившие свое начало от отца его Сифа. Ибо Сиф (как было прежде сказано) начал письмена, а Енос их завершил.

Написав же песнопения и молитвы, которые составил, он передал их племени своему для соборного моления к Богу; посему-то о нем и пишется, что он начал призывать имя Господне, то есть соборно славословить и молиться Богу. Святые праотцы, вразумляемые Богом, первыми уведали, сколь велика потребность молитвы для человека, чтущего Бога! И они как сами в ней обучались, так научали ей и детей своих, внуков и правнуков.

Молитва столь же нужна человеку, сколь потребна повседневная пища телу: хлеб укрепляет плоть, молитва же душу. Ибо молитва, по сказанию Лествичника, есть пища души (Лествичник. Слово 28, гл. 1). И как тело без пищи изнемогает, так и душа без молитвы. Не может душа приять от Бога благодать для своего укрепления и оживления, если не испросит ее молитвою.

"Просите, — сказано, — и дастся вам, просяй приемлет" (Мф. 7, 7-8). Молитва — это тот ключ к сокровищам Божиим, посредством которого всякий желающий отверзает себе дверь милосердия Божия и входит, и исходит, и пажить обретает (Ин. 10,9). Не молитвою ли Илия святой отверз заключенное небо? Помолился он, и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой.

Молитва столь же нужна человеку, как воину в брани оружие; ибо наша жизнь есть непрестанная война, и мы — воюющие, а супостаты наши, невидимо против нас постоянно действующие, суть диаволы. Какой воин выходит на брань без оружия? Кто же желает победить невидимые сатанинские полки, не будучи вооруженным молитвою? Оружием враги прогоняются, а молитвою бесы.

Вот мы слышим святого Златоуста, который говорит: "Если где демоны увидят нас вооруженными молитвою, они оттуда убегают так же, как разбойники и злодеи, когда видят где-либо над своею главою обнаженный воинский меч". Но и видимых супостатов сильна молитва побеждать. Не молитвою ли Моисеевою (Исх. 17, 8-16) видимый враг Амалик был побежден в пустыне?

Молитва столь нужна для души, заботящейся о своем спасении, сколь необходимы стены для города, осажденного иноплеменниками. Ибо душа есть город великого Царя Бога, и в этом городе добрые дела обитают как граждане, а дарования Божий хранятся как царские сокровища. Сей душевный град, о в сколь великом всегда пребывает он осаждении невидимыми врагами, которые день и ночь борются против него всеми своими лукавыми кознями, пытаются его добыть, завоевать, разорить и покорить своей темной области!

Но что может возбранить злобному их намерению и отогнать многокозненную их силу? Поистине, только молитвенная стена, когда она крепка и имеет дерзновение к Богу. От этого получив помощь, град душевный соблюдается цел и невредим, как об этом мы находим много написанного в житиях святых. Молитва так же нужна всякому верному, как необходим переутомившемуся старцу в пути жезл, как сидящему в темноте ночной свеча как загрязненному болотом чистая вода для омовения и как для созидаемого дома основание.

Ибо ею мы, обремененные грехами, подпираемся на нашем жизненном пути; ею тьма и мрак наш душевный просвещаются; ею омываются греховные скверны наших душ; на ней созидаются добрые дела как на основании. Никакое доброе дело не может хорошо начинаться и созидаться, если не будет утверждено на молитвенном основании. Напрасно кто-либо начинает делание свое, если прежде не вознесет к Богу теплую свою молитву. Посему-то святой Иоанн Лествичник (в слове о молитве)

и называет молитву матерью и царицей, и источником добродетелей, очищением грехов, средостением скорбей, сокрушением полков, ходатаицей дарований, просвещением ума, секирой отчаяния, извещением упования и разрешением печали и другими похвальными наименованиями ее ублажает, указывая в тех наименованиях ее силу и действенность. Нам же да будет известно, что молитва только в то время имеет сию силу и действенность, когда она, творимая нами, бывает угодна Богу.

Ибо весьма часто бывает, что молитвы многих являются не только неугодными, но и мерзостными пред Богом, и не только нисколько не действуют во благое, но и вменяются в грех, как говорится в псалмах: "Молитва его буди в грех" (Пс. 108, 7). Тот, кто желает, чтобы его молитва была угодна Богу, тот прежде всего должен сам в себе поучиться, как начать моление.