Себя позволивших насмолить".

Движения женственные, не проникнутые единством и любострастные должны быть совершенно чужды нам. Некоторая мягкость походки, виляние при этом хвостом, как называет такую походку Анакреон, вообще свойственны лишь гетерам. "Время, полагаю я, как говорится в одной комедии, игривым одеждам, нравам и забавам сказать последнее прости". Шаги жены обольщающей опираются не на истину; она не ходит путями жизни; скользок путь ее и опасно познакомиться с ним.

Но особенно за глазами нужно нам наблюдать и за нашими взорами, потому что лучше ногами спотыкаться и с ног падать, нежели глазам допускать быть причиной нашего падения. Господь предупреждает этого рода падения и от них исцеляет словами весьма краткими и сильными: Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его (Мф. 5, 29), с корнем исторгая самое пожелание. Маслянистые взоры, подмигивание, т.е. подача знаков через моргание ресницами, это не иное что есть, как то же заискивание у чужих жен преступной склонности, но совершаемое лишь глазами; это - перестрелка желаниями. Глаза - первый из членов, с которого начинается повреждение, разливающееся потом и по всему телу. Светлый взгляд радует сердце (Притч. 13, 30), т.е. если кому-нибудь удастся обстоятельно рассмотреть что-либо для нравственно доброй цели, то это доставляет сердцу рассматривающего радость. Но если кто мигает глазами, тот причиняет досаду (Притч. 10, 10). Так последний царь ассирийский, женоподобный Сарданапал, изображается сидящим на подмостках с растянутыми ногами, подобно женщине, пурпур щиплющим и вскидывающим белки своих глаз . Женщины, то же делающие, себя сватают своими собственными глазами. Светильник для тела есть око, говорит Писание (Мф. 6, 22); он освещает собой и своим светом озаряет и внутренности. Любострастность жены видна по поднятию глаз (Сир. 26, 9). Итак умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолосдужение, за которые гнев Божий грядет на сынов противления, взывает апостол (Кол. 3, 5, 6). А мы еще сами возбуждаем в других пожелания и того не краснеем?. Так, некоторые из женщин постоянно жуют мастике , прохаживаются взад и вперед, улыбаются проходящим; другие придают себе интересность тем, что подолгу возятся, как если б у них пальцев не было, с зашпиливанием своих локонов булавкой для волос, прекрасно сработанной или из черепахи, или из слоновой кости, или другого какого трупного останка. Другие, опять-таки, стараются иным образом понравиться публике, разрисовывают себя различными красками и пачкают себе лицо, как если бы у них на нем цветы какие росли. Безрассудной, шумливой. Логос называет у Соломона женщину глупую, ничего не знающую. Она садится у дверей дома своего на стуле, на возвышенных местах города, чтобы звать проходящих дорогою, идущих прямо своими путями (именно через всю свою манеру держать себя, видом своим зазывает и всем своим поведением говорит У" Кто глуп, обратись сюда". И скудоумному сказала она: "Воды краденые сладки, и утаенный хлеб приятен". (Она разумеет тайные удовольствия любви. С отношением к этому беотийский поэт Пиндар говорит о приятности тайного служения богине Кипрской.) Но несчастный не знает, что мертвецы там, и что в глубине преисподней зазванные ею. Но, ты отскочи, говорит Педагог, не медли на месте, не останавливай взгляда своего на ней; таким образом ты пройдешь воду чужую (Прит. 9, 14-18) и Ахерон перешагнешь. Оттого Господь говорит у Исаии: за то, что дочери Сиона надменны, и ходят подняв шею и обольщая взорами, и выступают величавою поступью, и гремят цепочками на ногах, оголит Господь темя дочерей Сиона, и обнажит Господь срамоту их (Ис. 3, 16, 17): отвратительное зрелище.

Я держусь того мнения, что нечего служанкам, следующим за знатными женщинами, напоминать об их обязанности не позволять себе в речах или поведении какого-нибудь неприличия, когда от своих барынь они не могут перенимать воспитанности. Весьма сильно выражает негодование против этого комический поэт Филимон, говоря:

"Иногда приходится наблюдать, как позади осматривающейся благородной жены следует красивая горничная, а вслед за ней с Платоникума пристает кто-нибудь и глазами делает ей знаки". Беспутство служанки падает на госпожу; позволяя себе малое, служанка подвергается опасности не охранить себя и от большего; господа, смотрящие сквозь пальцы на малые проступки, дают тем понять, что они их не порицают. Но опущение порицания против распущенности есть ясное доказательство такого же образа мыслей в самих господах; "какова госпожа, говорит пословица, такова и собачка".

Далее, нам должно быть чуждо всякого рода неприличие в походке. Важностью и медленностью должна отличаться она, но не быть при этом и вразвалку. Не следует выступать на путях павлином; не следует с откинутым назад затылком осматривать встречающихся, если бы кто-либо из них обратил на него свое внимание; это неистовство - самодовольно расхаживать по улицам как бы по сцене, так, что люди на него пальцами указывают. Не следует также, если в тесноте кто-нибудь будет столкнут с тротуара, снова стремиться занять на нем место при помощи слуг, как делают это господа изящные и разборчивые, желающие казаться энергичными, на самом же деле оказывающиеся женоподобными. Муж благородный ни вНем не должен обнаруживать признаков женственной изнеженности, ни в лице, ни другой какой-либо части тела. Следовательно, ни в движениях его, ни вообще во всей манере держать себя не должно быть ничего такого, что с достоинством мужчины было бы несогласимо. Человек здравомыслящий и со своей прислугой не должен обращаться, как с подъяремным скотом. Петр хотя и заповедует слугам со всяким страхом повиноваться господам, не только добрым и кротким, но и суровым (1 Петр. 2, 18), но, с другой стороны, и господам приличествует ровность, терпеливость и дружественность. Наконец, продолжает Петр, будьте единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосердны, дружелюбны, смиренномудры и т.д., чтобы наследовать благословение некоторого прекрасного и достолюбезного (1 Петр. 3, 8-9).

Зенон Киттийский, кажется, хотел нарисовать идеал девицы, когда набросал следующий образ: "Лицо у нее должно быть чистое, брови не должны быть опущены, но не должен быть глаз и совершенно открыт, однако же и не рассеян; затылок не должен быть назад откинут и не представляться как бы застылым; члены тела не должны быть вялыми, но выпрямленными и напряженными. Ухо ее должно быть восприимчиво для говоримого, а воспоминание верно передавать из слышанного все хорошее. Вся манера держать себя и все движения должны быть таковы, чтобы у беспутников отпадала всякая охота к пошлостям; стыдливость и степенность должны быть запечатлены на ней. С парфюмерами и цирюльниками она не должна иметь дел, а также с ювелирами, ткачами и продавцами шерстяных материй и множества других разорительных изобретений, в магазинах которых женщины, подобно наряженным куртизанкам, по целым дням проводят, сидя здесь как бы в каком простибуле". - Но и мужчины не должны по цирюльням, кабакам и трактирам слоняться, пустословя с ничтожными личностями, западни измышляя женщинам и для возбуждения смеха тысячи непристойных вещей злоречиво о ближних рассказывая. И игра шестисторонними кубиками нам недозволительна, а также и игральными костями, каковым играм многие столь усердно предаются ради корысти. Такие безрассудные удовольствия свойственны лишь праздношатающейся лености; причиной их — ничегонеделание. Эти суетные вещи, не имеющие простоты и естественности, также изобретает нечистая любовь, которую те люди поддерживают и питают в себе. Но не следует радовать сердце удовольствиями, от которых можно получить вред. Внешний образ жизни у всех людей служит выражением их внутренних расположении. Но, что и естественно, общение только с людьми добрыми может сопровождаться пользой для нас; обращающиеся же с людьми дурными скоро сами становятся такими.

Through Moses, the Divine wisdom of the Pedagogue calls communication with evil people swine, which is why it forbade the ancient people to eat pork (Lev. 9:7; Deuteronomy 14:8), thus showing that it is not permissible for those who recognize God to move among impious people, who, like swine, give themselves over to carnal desires, accept unclean, passion-nourishing foods, and, arousing sensual itching, with evil joy give themselves over to the service of Aphrodite. But the eating of hawks and swift-winged birds, carnivores (predators) and eagles is also forbidden by the Pedagogue (Lev. 11:13; Deut. 4:12). Do not touch it, it is said that he sustains his life by rapacity. But the Pedagogue expresses the positive commandment with a similar allegory. So, with whom do you need to maintain communication 3? With the righteous, which is allegorically expressed thus: "Every cattle that have cloven hooves and deep slits in the hoofs, and that chew the cud, you shall eat" (Lev. 11:3; Deut. 14:12). Two-hoofed is called righteousness that preserves balance, regurgitates the Logos, the true food of righteousness. This food, like any other, also enters from the outside, through listening to the catechetical teaching; but from the inside it again turns outward, as if from the stomach, i.e. first perceived by cognition, then reproduced by judicious recollection. The righteous are the regurgitator of spiritual food and have the Logos in his mouth. But, without a doubt, righteousness is also two-hoofed, since it sanctifies us for this side of life, but it leads us into a state of bliss on the other side of the grave.

Our Divine Pedagogue no longer commands us to go to the spectacles. It is not without reason that we can rightly call the lists and spectacles assemblies of corrupters (Psalm 1:1). For here an evil counsel is formed against a righteous man, as it were; For this reason this assembly is also cursed. They are full of disorder and lawlessness; and the pretexts for composing them are vulgar. At these meetings, both men and women mingle with each other in order to see each other; and so they are the cause of disorder. Here speaketh and acts the assembly of the wicked counsel. The eyes are nourished by sensuality, desires flare up, and idle eyes, having the opportunity to examine their neighbors more closely, are inflamed with sensual desires. Therefore, we must consider public spectacles and performances with their absurd contortions and idle talk forbidden to ourselves. Because all kinds of dirty deeds are presented on these stages; What shameless words the buffoons do not pronounce here! But whoever finds pleasure in these vulgarities, brings images of them with him and home. On the other hand, those who do not come into contact with this kind of sorcery, and whose spiritual world remains untouched by them, cannot indulge in frivolous pleasures. But even if anyone considered such spectacles to be humorous, arranged for the amusement of the spirit, I assert that the rulers of those cities where they are concerned, as it were, with some important matter, amusements, have little intelligence. And besides, these vain amusements are hard-hearted, accompanied by death for so many. And is it not a vain business to seriously concern oneself with empty and insignificant things? They nourish reckless ambition, and their strength is wasted senselessly. But both excitement and indignation at these spectacles are not at all a joke or entertainment. Moreover, one should not arrange such pleasures for others from the motives of vanity. A reasonable person will never prefer the pleasant to the good. But they say: "Not everyone should be a philosopher." Is it? And don't we all strive for eternal life? What do you say to this? Why did you also accept the faith? Can you love God and your neighbor without philosophizing? "I can't read," someone might say. If you can't read, how can you protect yourself if you don't listen? Listening, after all, does not need to be learned. However, faith is not at all the property of the wise of this world (1 Corinthians 1:26-27), but of the wise in God. It is possible to know God even without knowing literacy; the scroll containing the tenets of this faith and addressed to people, even to the simple and ignorant, is nevertheless divine; it is the Divine self-testimony called Divine love, it is the book of the spiritual seal.

But it is possible to be a listener of Divine wisdom and at the same time correspond to one's civil status; nothing, after all, prevents the grandfather from doing worldly news correctly and pleasing to God. Whoever buys or sells anything, therefore let him not set a double price, one for sale, the other for purchase; let him name only one true one; through this he will remain faithful to the truth, and although he will not make a profit, he will be rich in justice. Especially let everyone refrain from oaths in commercial matters, but also in other cases. This should be the philosophy of both large and small traders. Thou shalt not take the name of the Lord thy God in vain; for the Lord will not leave unpunished him who takes his name in vain (Exodus 20:7). In spite of this, the Lord throws out of His Father's house (Matt. 21:12, 13; Mk. 11:15-17; Luke 19:46), for He does not want the holy house of God to be a place of unrighteous trade or resale, or material profits.

Husband and wife should go to church decently dressed, with a gait that is not feigned, keeping silence, with a flame of unfeigned love for their neighbors (Rom. 12:9; 2 Cor. 6:6), pure in body, pure in heart, tuned to prayer. It is especially desirable for the wife to leave the house completely shut up. This gives her an appearance of sedateness, but even to those who look out she remains invisible, so that no stumbling block will come out of it either for herself, for her eyes will be covered with moral modesty and a veil, but she will not impose a sin on any strange man until she opens her face. This is what the Logos wants; it is proper for a woman to pray with a veil over her face (1 Cor. 11:5). It is said about the wife of Aeneas that she was so modest and so decent that even after the capture of Troy she did not forget and did not throw off her veil, remaining under it even when fleeing from the city engulfed in fire.

And men who have dedicated themselves to Christ in all their lives should not only seem, but also be as dignified and decent as they appear to be in the churches: just as modest, God-fearing, loving. But I wonder why, with a change of place, they change both their appearance and their behavior, like polyps, which are likened to the stones to which they suck, communicating the color corresponding to the color of these and their skin. Leaving the church assembly, they put aside the holy feelings inspired in the church by the Spirit of God, and become like the majority, among whom they move. Or rather, as soon as this feigned and hypocritical sedateness is put aside, it becomes obvious that it was only a mask on their true spiritual physiognomy. Apparently, having heard the word of God with a blessing, they leave it where they listened to it, and outside the church assembly, as if mad in their minds, they do not remember themselves in the company of the wicked from pleasure; Listening to the play of harpists and harpists, they lose their temper at the curry of their amorous chirping, go into a frenzy from singing to the playing of the flute, clap their hands, drink, allowing themselves to be showered and dirty with all kinds of rubbish and other rubbish and rubbish, marked, trained and thrown by the current and the spirit of the time.

Those who had just sung hymns in praise of immortality, now alternately playing along with one instrument, now alternating with another, sing again to their own destruction: "Let us eat and drink, for in the morning we shall die" (Isaiah 22:13; 1 Corinthians 15:32). No, you will not die tomorrow; you are already dead before God, taking care of your dead (Matt. 8:22; Lk. 9:60), i.e. you are digging your own grave in the abysses of hell.

The Apostle contrasts them with all his energy with the following words: "Do not be deceived: neither fornicators, nor idolaters, nor adulterers, nor malachs, nor homosexuals, nor thieves, nor covetous, nor drunkards, nor slanderers, nor others, enumerated by the Apostle, shall inherit the Kingdom of God" (1 Corinthians 6:9, 10). But if we are called to the Kingdom of God, then we must also be citizens of this kingdom, worthy of this calling. Loving God and neighbor. This love does not consist in kissing the world, but in benevolence. Some, however, give and receive their kiss of peace with such shamelessness in church meetings that they produce noise and confusion, having no love in their hearts at all. And this circumstance gives reason to suspect that such an unbridled practice of kissing peace takes place for shameful and impious purposes, when it should have a mysterious meaning. The Apostle calls him holy (Romans 15:16). By this very kiss of peace, giving proof that we use civil rights in our kingdom correctly and for good purposes, let us testify to our spiritual goodwill towards our neighbors by kissing peace modestly and with closed lips; this kind of kissing is especially appropriate to meek morals. But there is another, criminal kiss, poisonous, throwing on only the mask of piety. Or don't you know that some spiders hurt a person as soon as they sit on the mouth 4? In the same way, kisses often infuse the poison of sensuality. For us, therefore, it now becomes clear that Christian love does not consist in kissing the world. It is Divine love (1 John 4:7). But this love of God, says John, consists in keeping His commandments (and not in kissing each other); and His commandments are not burdensome (1 John 5:3). But even the open embrace in the streets of people who are close to each other, the stupid ease with which they testify their love to each other by these external proofs, are not anything polite. If we must pray to God in secret, even in our own house, in a place where not everyone is allowed to enter (Matt. 6:6), then it is consistent that we should embrace our neighbor, whom we should love most of all after God (Matt. 22:39), with love inwardly and mysteriously, taking advantage of the time (Col. 4:3; Eph. 3:13, 16), for you are the salt of the earth (Matt. 3:3). 13). It is said: "Whoever praises his friend aloud from early morning will be considered a slanderer (Proverbs 27:14).