Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его» (Ин.13,14-16). Это принцип Христов. Христов принцип такой: кто хочет быть выше всех, пусть будет всем слугой. У нас мирской принцип такой: кто хочет быть выше всех, пусть пройдется по головам у всех людей.

А вот Христов принцип обратный: хочешь быть выше всех — унизься. И вот, после этого, после этой Вечери, Господь взял хлеб, благословил его, преломил, дал Своим ученикам и сказал: «приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф.26,26). Потом после речи Он взял чашу с вином, растворенным водой, и сказал: «пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф.26,27-28).

То есть, вы видите, Кровь изливается не за всех. Почему не за всех? Потому что не все хотят принять. «...за многих изливаемая во оставление грехов». «...сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22,19). Апостол Павел говорит, что это Таинство, Таинство Причастия, Таинство Евхаристии будет продолжаться до самого конца мира, до тех пор, пока Господь снова не вернется.

И сейчас мы вкушаем от Плоти Господней и пьем от Крови Его — это самое главное Таинство Церкви, Литургия — когда вкушаем от Тела и Крови Господа. Это вершина всех вершин, выше этого просто нет ничего. Так человек становится единым с Богом. Бог вселяется в него, попаляет все грехи, очищает его беззакония. Действительно, словами это просто нельзя передать. Попробуйте сами. «Вкусите, и увидите, как благ Господь! » (Пс.33,9) — как сказано.

Вот часто люди говорят: что такое христианство — причаститься и выйти. В этот момент мы вспоминаем о смерти Господа, исповедуем Его смерть искупительную и благовествуем Его Воскресение. И в этот момент Господь Сам Себя принес в жертву. Смотрите, Он говорит, что Кровь проливается, уже проливается, а Он еще цел, Он еще невредим. Почему? Потому что Он тем самым показывает, что Он Сам, добровольно, Себя отдает на страдание.

Он мог бы и не умирать, понимаете, вполне мог бы не умирать, все Ему подвластно. Ему ничья смерть совершенно не нужна, Ему — всё возможно. Но Он Сам Себя предает в жертву. Он Сам Первосвященник, Который Сам Себя в жертву приносит за людей, чтобы искупить людей от проклятия. И вот, дальше Господь говорит: «И вот, рука предающего Меня со Мною за столом» (Лк.22,21). К сожалению, так происходит и сейчас.

Рука предающих Христа до сих пор с Ним за столом. Многие люди принимают Святое Причастие, как Иуда, для того чтобы пойти и предать. Это те люди, которые сознательно принимают Причастие для того, чтобы потом делать зло. Люди, которые принимают Причастие для того, чтобы делать зло, — они настоящие предатели, как и Иуда-предатель, такие же. И вот, и после этого стали спрашивать, кто предатель, и Господь указал хлебом, который обмакнул в солонку.

Это был последний жест предателю, чтобы тот одумался. Но Иуда не захотел одуматься, и он взял хлеб, и вместе с этим хлебом вошел в него сатана. И он вышел в ночь. Это как знак. Куда он ушел? Он ушел в вечную тьму. После этого он видел только тьму, помните? Там была ночь, а на следующее утро он повесился. Он пошел за тридцатью сребрениками, а также и за стражниками.

А Иисус сказал прекраснейшие слова, это была прощальная беседа, которую вы многие уже прочитали, помните: беседа на Евангелие от Иоанна, о том, что Он идет к Отцу Своему и что приготовит для нас место, что Он пришлет Утешителя, Духа Святого, вместо Себя, но Он снова вернется и возьмет нас к Себе. Все наши надежды с этим связаны. Не с землей — наши надежды на Небесах.

Ведь христиане — это те, чья родина за пределами земли и видимых небес. Вот кто такие христиане. И вот, после этого Он воспел песни, причем эти песни до сих пор поются при погребении людей. Таким образом Он отпел Сам Себя еще при жизни. И с песней Он взошел на гору Елеонскую. И пришел Он в сад Гефсиманский, то есть масличный сад, и там начал скорбеть и тосковать.

И сказал ученикам: «душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф.26,38). Отошел от них на расстояние броска камня, упал на колени и стал молиться: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26,39). Почему Он так сказал? Почему Господь скорбит вообще, как вы думаете? — Перед смертью... — Ну, почему?

Вот мы привыкли умирать, так на самом деле. Привычка умирать у нас есть. Почему? Потому что каждое наше зло, которое мы сделали, — это шаг к смерти. Мы должны умереть, в принципе, мы это знаем. Но Господь наш зла не творил. Он был способен к смерти, Он был Человеком, но Он мог и не умирать. Он был способен умереть, но, не совершив ни единого греха, Он не должен был умирать, понимаете? В Нем не было смерти внутри.

Он — единственный, Кто не должен умирать. Ведь даже сейчас нам, смертным, и то страшно. Пугает нас смерть, никто умирать не хочет. А Ему — единственному, Кто не должен умирать, предстояло умереть. И причем не за Себя. Более того, какая это Чаша, о которой Он молил? Ему нужно было выпить какую Чашу? Чашу гнева Божия, вернее, ярости Бога. Помните, ведь любое зло вызывает гнев Божий против себя, ярость Бога, живущего во веки веков. Чашу проклятия.

Ему, единственному невинному, нужно было принять проклятие за виновных. Представляете, какой ужас? Вот, и Он молил: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26,39). И тогда Он встал, думая подойти к ученикам, и Он подошел к ученикам, надеясь, что они помогут Ему в молитве. Но они спали. Тогда Он во второй раз стал молиться, сказал то же слово.