Но кто столько жалок, что и божественного и блаженного естества не представит себе чистым от страсти зависти? Посему, какая благовидная причина Богу всяческих такой установить порядок для Единородного и Духа? Но не от Бога всяческих это, говорить он. От кого же иного, если в имеющих срод­ство по естеству не усматривается сродного им порядка? Но, может быть, низшую степень сущности в Сыне и Духе называет сродною порядку?

Впрочем, имею нужду дознать причину и этому самому, почему Сын ума­ляется по сущности, тогда как сущность и действование познаются с рав­ными, даже одними и теми же, признаками и отличительными свойствами. Если же понятие сущности и действования не одно и то же, но означаемое тем и другим словом различно, то почему доказательства искомого заимс­твуются в постороннем и чуждом?

Если кто, когда любопытствуют знать о человеческой сущности, спрашивают: не смешливое ли или не способное ли учиться грамматике животное есть человек, - в доказательство пред­ставленного возьмет устройство дома или корабля, произведенное стро­ителем того или другого, потом подтвердит это таким мудрым словом: сущности познаем по действованиям; дом же и корабль есть действование человека, а из сего заключаем, недогадливый, что человек есть животное с тупыми ногтями и смешливое, - на такой ответ скажет иной: не о том был вопрос, имеет ли человек какое движение и действование, но о том, что та­кое по природе своей само действующее, - вот что особенно нужно дознать мне из ответа.

Если бы хотелось мне узнать что-нибудь о ветре, то, указав на груду песка, нанесенную ветром, или на кучу соломы, или на поднятую пыль, не дал бы ты дельного ответа на вопрос, ибо иное понятие о ветре, а ты вместо искомого указываешь на другое. Посему, как же Евномий до­казывает сущности действованиями и основание бытия самого существа представляет из производимого существом.

Потом рассмотрим и сие: какое это дело у Отца, по которому, гово­рит Евномий, постигается сущность действовавшего? Конечно, наимену­ет Сына, если поведет обычную речь. Но Сын, по твоему рассуждению, премудрейший, будучи измеряем произведшим Его действованием, ука­зывает на него одно; а искомое тем не менее остается в неизвестности, если только действование, как и тобою засвидетельствовано, есть нечто из последующего за первою сущностью, потому что оно, как ты говоришь, простирается до той же меры, как и дело им совершенное, и в произведении обнаруживается действование не таковым, каково оно по природе, а толь­ко, в какой мере усматривается оно в деле.

Ибо как у медника не вся сила была подвигнута, чтобы сделать бурав, но в какой соразмерности тре­бовалось для сделания снаряда, в такой и действовало искусство ремес­ленника, имеющее возможность произвести много разнообразных вещей, так меру действования показывает в себе кто им произведен. Но вопрос, у нас не о количестве действования, а о самой сущности действовавшего.

На том же основании, если скажет, что посредством Духа (а Духом име­нует он дело за Сыном последующего действования) постигается естество Единородного, то в слове Его нет никакой состоятельности, потому что и здесь опять действование простирается не далее произведения, и произ­веденным не показывает, каково естество и у него самого, и у делающего.

Но чтобы не спорить и в этом, согласимся, что сущности познаются по действованиям. Итак, первая сущность познается по делу ее, и вторую сущность также показывает дело, ею совершаемое. Посему, скажи мне, мудрец, о третьей, что служит ее указанием? Никакого подобного дела не усматривается у третьей сущности. Если сущности постигаются, как говоришь, по действованиям, то должен будешь признать, что естество Духа непостижимо, не имея подобного непосредственно за Ним следу­ющего действования, по которому бы, остановись на этом, можно было заключать о естестве Духа.

Посему, или покажи какое-либо существенное дело Духа, по которому, как говоришь, постигается сущность Духа, или вся ваша паутинная ткань распадется от прикосновения слова. Ибо, если, по вашему разумению, сущность познается по непосредственно следующему действованию, а у Духа нет никакого существенного действования, тогда как делом Отца называет Сына, и делом Сына - Духа, то сим самым при­знается, что естество Духа, конечно, непознаваемо и непостижимо, как не-обнаруживаемое никаким действованием, умопредставляемым ипостасио.

Если же Дух избегает постижения, то как постигается сущность, превышая непостигнутого? Ибо, если не познаваемо дело Сына, которое, как говорят они, есть Дух, то, конечно, не может быть познаваем и Сын, прикрываемый недоведомостью Того, Кто должен быть свидетельством о Нем. И если в таком случае сокрыта сущность Единородного, то как сокровенною сущ­ностью явлена будет «самая высшая и собственно так называемая» сущ­ность, когда недоведомость Духа в обратном порядке через Сына переда­ется Отцу; а по этому и по свидетельству врагов ясно открывается, что совершенно непостижима сущность Отца?

Посему, на каком же основании этот прозорливец, видя несуществующее, и сам естество неявленных и не­постижимых видит одно посредством другого и нам повелевает видеть, ут­верждая, что по делам постигаются сущности, а по сущностям - дела? Но рассмотрим и продолжение речи. «Сомнение о действованиях, - говорит Евномий, - разрешать по сущностям».

Возможно ли кому избавить его от этих пустых предположений? Сомнения о действованиях, ду­мает он, возможно разрешать постижением сущностей! Как сомнительное посредством непостигнутого приводит в веру? Ибо если сущность постиг­нута то какая потребность любопытствовать о действований, будто бы им будем приведены к постижению искомого? Если же исследование действования необходимо потому, что путеводимся им к познанию производя­щей его сущности, то как не познанное еще нами естество возможет раз­решить сомнение о действованиях?

Доказательства всякой сомнительной вещи заимствуются в том, что признано всеми. А когда то и другое в ис­комом одинаково неизвестно, как, по словам Евномия, вещи сами по себе неизвестные постигаются одна посредством другой? При недоумении о сущности Отца, утверждает он, искомое делается явным из следующего за Отцом действования и совершаемого им дела.

И опять при вопросе, что такое есть сущность Единородного, Которого Евномий называет то дейс­твованием, то произведением действования (ибо пользуется тем и другим речением), по сущности произведшего, говорит он, не трудно разрешить недоумение о Единородном. 30. Желал бы я дознать от Евномия и следующее: о Божием ли од­ном естестве утверждает он, что недоумение о действователях разрешает­ся по действующей сущности, или касательно всякой вещи, для которой есть некая творящая сила, по сущности творящего познает он естество сотворенного?