; а ты хочешь, чтобы Сын Божий тебе поклонился. Ну, подожди же немного: те­бя кое-что научит смирению. В одно время произошел такой случай, что диавол, требовавший себе поклонения от Сына Божия, сам со смирением поклонился Ему. У святого евангелиста Марка мы читаем следующее: «Пришедшу Иисусу во страну Гадаринскую, срете Его человек в дусе нечисте, иже жилище имеяше во гробех. Той (то есть, дух не­чистый в человеке)

, узрев Иисуса издалеча, тече и по­клонися Ему, и, возопив гласом велиим, рече: что мне и Тебе, Иисусе, Сыне Бога Вышняго? Заклинаю Тя Бо­гом, не мучи мене» (Мк. 5: 1—3, 6—7). О, гордый ди­авол! Что тебя научило такому смирению? Почему ты ныне кланяешься Тому, у которого ты раньше требова­ла поклонения себе? Скажи нам причину: почему по­явилось у тебя такое смирение? Но молчит диавол.

Ду­маю, что, будучи лживым, боится исповедать истину. Толкователи же Божественного Писания говорят, что гордого диавола смирило, укротило и принудило кла­няться Сыну Божию то обстоятельство, что он жил в гробах. Так же человек, если, придя в себя, видит пред собою гробы, имеет в уме память о смерти, которой была укрощена даже неукротимая диавольская гор­дость, то тотчас смиряется и как бы приходит к неко­торому исправлению.

Вот как сильно и действенно па­мятование о смерти! Посему-то и Господь наш полага­ет брение на очи слепому, чтобы научить его как смирению, так и памяти о смерти. «Помаза очи брением слепому». Как во всех Своих делах дивен Господь Бог наш, так дивен Он и в просвещении слепого. Одно лечит совсем другим, противоположным: брением просветляет очи.

Брение ведь вредно и для здоровых очей, ибо ослепляет их, а тем более не полезно оно для слепых. Но у Госпо­да нашего не так: Его брение не только не вредит, но даже открывает и просвещает слепорожденному очи. О, слепорожденный! Говори же с благодарностью Господу вместе с Давидом: «Ты просвещаеши светильник мой, Господи Боже мой, просвещаеши тьму мою» (Пс. 17: 29)

, а мы, слушатели, чему научимся из этого? Мы научимся знать, что рабам Божиим или, вернее, работающим Господу своему, даже противоположные вещи много помогают, даже то приносит пользу, что считается вред­ным: для них даже злое превращается в доброе. Я слышу, что св. Златоуст нынешнего евангельского слепца называет и верным, и послушным Христу, ибо говорит: «Вера слепого проявилась в том, что он не пре­кословил, не подумал про себя так: ведь брение ослеп­ляет очи, а не просвещает; я много мылся уже в Силоаме и не получал пользы; если бы Христос имел силу, то и Сам исцелил бы меня.

Сего не подумал слепец, но просто послушал Христа». Если же слепец был верую­щим и послушным Христу, то не усумнимся назвать его истинным рабом Божиим и скажем: истинному рабу Божию и противная вещь помогает, и вредное прино­сит пользу, и кажущееся злым претворяется в добро. Теперь приступим к нашей пользе. Господь наш тем рабам Своим, которых любит, по­пускает в мире сем многое неприятное, как бы брение на очи, ибо Он сказал ученикам Своим: «В мире скорбь имети будете, восплачетеся вы и возрыдаете, а мир воз­радуется; вы же скорбни будете» (Ин. 16: 20, 22).

Раз­ве не неприятно сие, разве не тягостно, не скорбно? Однако же эти самые скорби Он, как бы слюною свя­тых уст Своих, растворяет радостным утешением, гово­ря: «Но печаль ваша в радость вам будет, и радости ва-шея никтоже возмет от вас». Вот как неприятное помо­гает, временно-вредное пользует вечно, злое на земле является причиною небесных благ.

Не читаем ли мы в книгах, не слышим ли в повествованиях, не видим ли, как на самом деле происходит, что все случающееся по попущению Божию от мира, плоти и диавола с Божиими рабами: все бедствия, скорби, гонения, оскорбления и даже горькая смерть, — претворяются для них в веч­ную славу, похвалу, в жизнь бесконечную и в венцы не­бесные?

Не тех ли мы ныне в воинствующей церкви ве­личаем, ублажаем и возносим многими похвалами, ко­торые претерпели на земле горчайшие бедствия? О, как много помогли угодникам Божиим неприятные вещи! А что получили сами сопротивники, вредители и враги? Они приобрели то, что болезнь их обратилась на главу их, и оружия их пронзили их же сердца.

Вспомним борьбу Давида с Голиафом (1 Пар. 17). Давид от юности своей был рабом Господним, а Голи­аф — врагом Богу и народу Божию. Ополчились две страны друг против друга: иноплеменники и народ из­раильский; и вот вышел из полков иноплеменник силь­ный муж, весь в крепких бронях и опоясанный мечом. Вышел против него и Давид, но как вышел?

Вот мы слышим, что говорит об этом Писание: «И оружия не бе в руце его». Всякий тогда мог сказать Давиду: «Хра­брый юноша! На кого ты идешь? С чем идешь? Идешь малый на исполина, безоружный на вооруженного. Раз­ве не видишь большого меча в руках его, который он приготовил для твоей головы? Возвратись же, скройся и выйди после вооруженным так же». Но не слушает Да­вид.

Он пошел, и не медленно, не с боязнью пошел, но быстро. И вот он стал над сим иноплеменником, извлек меч его и обезглавил его. Вот мы видим, что Божьему рабу сопротивная вещь послужила на пользу, что меч, приготовленный и отточенный на Давида, оказался для него полезным оружием на того же врага. Подобно се­му и оружия мысленных врагов, направленные на рабов Божиих, оказываются для тех же рабов Господних по­лезными в одолении и победе над врагами их.

Если мы вспомним теперь и исход израилев, то сре­ди многих бывших тогда дивных событий нельзя будет не удивиться и тому замечательному событию, что, пройдя Чермное море, как по суху, они тотчас воевали с Амаликом (Исх. 17). Здесь мы спросим: чем воевали израильтяне с Амаликом? Каким оружием? Где взяли они мечи, копья, стрелы, щиты и брони?