Когда же покаялся, то сразу стал светлым сосудом име­ни Христова. «Сосуд Ми, — сказал Господь, — избран есть сей, пронести имя Мое пред языки и царьми» (Деян. 9: 15). Потемненным и скверным сосудом был и тот греш­ник, которого препростой Павел видел входящим в церковь с помраченною душой, с лицом черным, как у эфиопа. Когда тот грешник, стоя в церкви, услышал чи­таемые в церкви пророческие слова: «Измыйтеся, и чи­сти будите», — умилился душой от этих слов и решил твердо покаяться, он тотчас убедился душой, и тот же преподобный Павел увидел его выходящим из церкви уже с лицом просветленным, как у ангела, и сияющим Божией благодатью.

Черный и скаредный был сосуд — антиохийская грешница Пелагия, которую св. Нон, епископ илио-польский, видел в своем видении в образе черной голу­бицы, крайне скверной и смрадной. А ведь чрез не­сколько уже часов, когда покаялась она в сердце своем, он увидел ее в образе чистой голубицы, белой как снег и парящей в облаках. Окаянным сделался сосуд Господень, пустынник Иаков, когда впал в грех, подобный Давидову, в плот­ской грех и убийство.

Когда же покаялся великим по­каянием, он настолько очистился и просветлел, что по­лучил от Бога благодать чудотворения еще большую, чем имел прежде падения и покаяния. Еще и о преподобной Марии, племяннице препо­добного Авраамия, мы знаем, что она после блудниче-ской жизни искренно покаялась и угодила Богу боль­ше, чем даже в девстве, прежде растления и покаяния своего.

­Вот как пепел святого покаяния очищает осквер­ненные сосуды и делает их светлыми. Пепел, растворенный теплой водой, является пре­красным омовением. Называемый щелоком, которым люди обыкновенно умывают голову, все тело и разные одежды, он прекрасно обмывает всякую грязь. Святое же покаяние, растворенное теплыми слезами умиления, о, как хорошо омывает от душ человеческих всякую гре­ховную грязь!

Не этим ли омовением очистилась душа приснопамятного царя Давида, который растворил теп­лыми слезами пепел своего покаяния? Вспомним еще и евангельскую грешницу; не тем ли самым омовением и ее душа омылась и убедилась от грязи блуднических скверн, ибо, плача у ног Христовых и омывая слезами Его святые ступни, она услышала из пречистых уст Господних: «Отпущаются тебе греси твои» (Лк. 7: 48).

Вот какова сила пепельной трапезы Давидовой, рас­творенной теплыми слезами. Такими слезами была растворена не только пепель­ная трапеза Давида, но и питие его. «Питие мое, — говорит он, — с плачем растворях» (Пс. 101: 10). Как при хлебе необходимо быть питью, так и слезам при покаянии. Такое питье не только прохлаждает душев­ную жажду, но гасит и самый неугасимый огонь. Жажда же душ наших (если в ком есть она)

— это Божественное желание, о котором Давид вещает: «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже; возжада душа моя к Богу» (Пс. 41: 2). Такую жажду слезы прохлаждают или, лучше сказать, услаждают. Это хорошо знают ис­пытавшие, исполненные Божественного желания и от­того тепло плачущие. Огнем же являются наши грехи, достойные неугасимого геенского огня и сожигающие все наши добрые дела подобно тому огню, который, бу­дучи привязан Сампсоном к хвостам лисиц, сожег филистимскую пшеницу во время жатвы (Суд. 15: 4, 5). И поистине, каждый грех есть огонь.

Огнем являются ярости и гнев, почему и называются они запальчивос­тью. Плотское вожделение тоже есть огонь, и огонь сильный, сожигающий дубравы и горы, ибо эта страсть не только обыкновенных людей сжигает, подобно дуб­равам, но и великих святых, заслуги которых и пред Богом, как горы; если охватит, то сжигает их до осно­вания (Пс. 82: 15).

Невоздержный язык апостол на­зывает также огнем: «Язык огнь, лепота неправды, опаляяся от геенны» (Иак. 3: 6). Грабеж и хищение чужого — тоже огонь, ибо чужие вещи, особенно же духовные, церковные, иноческие, которые, по свиде­тельству Отечника (Патерика) и Пролога, если по­явятся где, то сжигают все, как огонь, так что невоз­можно грабителю обогатиться чужим.

Точно так же и всякий грех, любимый и обыкновен­но совершаемый нами, есть огонь в недрах наших, сожигающий нас, согласно словам Приточника: «Ввяжет ли кто огнь в недра, риз своих не сожжет ли? Или на­ступит кто на углия огненная, ногу свою не сожжет ли?» (Притч. 6: 27, 28). Кто любит один грех, не сожжет ли он этим все свои добродетели?

Как мал этот огонь, но какие великие вещи он сожигает! Если же кто всю жизнь свою изнуряет грехами без покаяния, то не будет ли он осужден на вечное сожжение в неугасимом огне? Как, по словам апостола, «земле, непотребной, терние и волчец износящей, кончина есть пожжение» (Евр. 6: 8), так и для грешника будет участью огонь неугасимый в аде, возженный его непрестанными грехами.

Адский огонь называется неугасимым; таков действительно и есть, ибо он вечен и не может быть погашен никакими водами. Собери все, какие можно, источники, все колод­цы, озера и все поднебесные реки, вылей их на огонь, который пылает в геенне, вылей на него даже и всю во­ду превеликого океана, всю стихию водную, и ты не в состоянии будешь погасить хотя бы одну искру сего веч­ного и неугасимого огня.

«Огнь их не угаснет», — гово­рит Господь (Мк. 9: 44). Подумай теперь о себе, чело­век. О, как многократно ты прогневлял Бога смертным грехом; а ведь каждым отдельным грехом ты возжег в себе неугасимый огонь. Сколько грехов сделал ты, столь ко и языков огненных, геенских возжег в себе; а все они неугасимые. Что же ты будешь делать теперь?

Как ты из­бавишься от того вечного огня? Чем ты погасишь неуга­симые огненные языки? Ты можешь их угасить. Но чем же? Водами слезными, которые сильнее всех рек и моря для погашения неугасимого геенского огня. Чего не мо­жет сделать вся водная стихия, то в совершенстве свер­шает теплая слеза, исходящая из сокрушенного сердца. Как вы думаете, насколько велика была геенна ог­ненная, которую возжег в себе святой апостол Петр, троекратно отвергшись от Христа, Господа своего? Ведь этот грех (отвержение от Христа)