Любовь же ваша пусть узнает прежде всего то, что чаша Господ­ня бывает двоякая. Первая — это чаша самих страда­ний и смерти Господней, вторая же — чаша только вос­поминания о страданиях и смерти Господней. Чаша страдания и смерти Господней совершилась на Голгофе, на кресте, а чаша воспоминания о смерти и страданиях Господних совершается на Божественном престоле во святой чаше под видом хлеба и вина, явля­ющихся истинным телом и кровью Христовой.

Сия ча­ша есть воспоминание о смерти Господней, согласно словам апостола: «Елижды аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете» (1 Кор. 11: 26). И Сам Христос сказал: «Сие творите в Мое воспомина­ние» (Лк. 22: 19). Апостолам было повелено испить обе сии чаши, то есть, причащаться тела и крови Христовых и пострадать за Христа, и они испили их.

Нас же Господь не принуж­дает пить чашу самих страданий и смерти Его (хотя это и необходимо для истинного христианина, если потре­бует время и случай), не принуждает, повторяю, чтобы мы распялись на вещественном кресте, чтобы мы были прободены копьем и гвоздями, подобно Ему, Господу нашему, и Его святым апостолам, и чтобы мы предали себя смерти.

Господь знает немощь нашу, знает, что слабы и немощны, что не можем мы понести такой тя­готы. Если мы не в состоянии вынести и малой какой-либо обиды от друга или одного какого-либо хульного слова (а все это было бы угодно Христу, когда бы мы претерпели так), то как бы мы могли терпеть в том слу­чае, если бы тело наше было распинаемо на веществен­ном кресте, было пригвождаемо и раздробляемо на ча­сти?

Ведь даже многие святые, не будучи в состоянии понести всего этого, скрывались в пустынях, горах и пропастях земных, как, например, Григорий, чудотво­рец неокесарийский, и прочие. Итак, не принуждает нас Господь к такой нестерпимой чаше, но только же­лает, чтобы мы пили чашу воспоминаний о Его страда­ниях и смерти, то есть, чтобы мы часто причащались Божественных Тайн тела и крови Христовых.

А в чем тяжесть сего, в чем горесть, в чем неудобство? Теперь посмотрим, как велико приобретение и польза от причащения чаши Господней и, наоборот, как велика потеря от непричащения? Сам Господь Своими пречистыми устами так говорит во святом Евангелии: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот веч­ный» (Ин. 6: 54), — вот в чем приобретение.

Наобо­рот: «Аще не снесте плоти Сына Человеческого и не пи­ете крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6: 53), — вот в чем лишение. Теперь всякий пусть смотрит и рас­судит, что лучше: приобрести ли причащением чаши Господней жизнь вечную, или же непричащением чаши Господней потерять жизнь вечную? Чаша Господня есть жизнь, и жизнь вечная, ибо вкушающий ее, по слову Господню, «жив будет во веки» (Ин. 6: 51).

Без чаши же Господней последует смерть вечная, ибо уста Господ­ни говорят: «Живота не имате в себе». Чаша Господня есть царство небесное, согласно слову Господа: «Аз завещаю вам, якоже завеща Мне Отец Мой царство, да ясте и пиете на трапезе Моей» (Лк. 22: 29, 30), а того, кто не имеет чаши Господней, постигнет геенна, поглощающая изгнанных из царства.

Чаша Господня — это сообщество с ангелами. Ведь если древняя манна была названа ангельским хлебом («хлеб ангельский яде человек» — Пс. 77: 25) не пото­му, конечно, что она была вкушаема ангелами, ибо они, как бесплотные, не нуждаются в пище, но потому, что была приготовлена и свыше ниспослана по повеле­нию Божию служением ангелов, то тем более Сей, ко­торый говорит о Себе: «Аз есмь хлеб сшедый с небесе» (Ин. 6: 41).

И сию манну, растворенную в чаше Гос­подней, подобает назвать ангельской пищей не потому, что ангелы ее вкушают и пьют, но потому, что всегда ее они благоговейно окружают, честно почитают и покло­няются ей. Посему и причащающийся ее общается со святыми ангелами и делается для них милым и любез­ным. Итак, чаша Господня — сообщество с ангелами, а без чаши Господней с кем будет сообщество, кроме бесов?

Кого чуждаются ангелы, того похищают бесы. Что, если бы спросить кого-либо так: чего ты больше хо­чешь — иметь ли жизнь вечную или смерть вечную? Получить ли царство небесное или геенну? Быть ли в обществе ангелов или же бесов? Не знаю, найдется ли такой, который сказал бы: мне лучше смерть, нежели жизнь; лучше геенна, чем царство; лучше бесы, чем ан­гелы.

Не всякий ли скажет так: лучше мне жизнь, чем смерть; лучше царство, чем геенна; лучше ангелы, чем бесы: ибо всякий человек естественно и разумно боль­ше желает лучшего, чем худшего. Если же, о, человек, ты желаешь лучшего, то почему пренебрегаешь чашей Господней? Если ты боишься вечной смерти, то почему отвращаешься от вечной жизни, находящейся в чаше Господней?

Если геенны трепещешь, то почему не ухва­тишься за царство, находящееся в чаши Господней? Ес­ли избегаешь бесов, почему не приближаешься к анге­лам, благоговейно окружающим чашу Господню? В чаше Господней и жизнь, и царство, и дружба с ангелами. О, как велико приобретение причащения от нее! Там же, где не вкушается чаша Господня, там нет жизни, но смерть; нет царства, но геенна; там далеко отстоят ангелы, а бесы близко.

О, как велико лишение оттого, что не причащаются чаши Господней! Спрошу я еще. Кто хочет получить оставление сво­их грехов? Кто хочет, чтобы все злое, соделанное от юности, все его дела, слова и помышления были проще­ны, оставлены и преданы вечному забвению? Я думаю, что всякий желает такого блага. Поэтому я и говорю: если ты, человек, хочешь оставления грехов, то почему убегаешь от причащения чаши Господней?