Святой Петр во время преображения Господня, увидя славу Господню, сказал: «Господи, добро есть нам зде быти; сотворим три сени, Тебе єдину, Моисеови єдину, Илии єдину»; Лука святой прибавляет о Петре и еще: «Не ведый, еже глаголаше» (Лк. 9: 39). Почему «не ведый» ? Потому что, будучи рыбаком, он захотел быть плотником. Твое дело, Петр, сети плести, а не хра­мины строить.

Тимофей, архиепископ антиохийский, говорит так: «Что тебе, Петр, пришло на ум? Ты хо­чешь делать то, чему совсем не учился. Ты учился сети плести, а ныне ты хочешь строить храмины». Посему-то и было приписано ему неведение: «не ведый». Но вот уже скоро совсем станет ясна причина его отверже­ния. Он не знал или не соблюдал правила о любви Божией: создание он почтил наравне с Создателем, Мои­сея и Илию он сравнил с Христом Спасителем.

Посему в наказание за этот грех его Господь и попустил на не­го падение, отвержение от Христа: «Не знаю челове­ка», — сказал Петр (Мф. 26: 72), — дабы при этом грехе он оплакал и прежний, совершенный на Фаворе. Сие мудрствование не мое, но великого учителя церкви, святого Златоуста, говорящего как: «Не на горе ли пре­ображения ты согрешил, Петр, предо Мною, когда за­хотел создать три вещи и Меня поместил в одном чине с другими?

» Этим он как бы сказал: «Помнишь ли, Петр, когда мы были на Фаворе и ты увидел славу Мою, что ты тогда делал? Меня, Бога, ты поравнял с людьми, с Моисеем и Илиею, Меня, Творца, сравнял с тварью. Неужели у тебя люди почитаются так же, как и Бог, со­здание, как и Создатель? Итак, ты впадешь в грех тро­екратного отвержения за неуместное созидание трех кущей и не иным чем заплатишь за сие, как только тро­екратным после горького плача восклицанием любви: «Ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя» (Ин. 21: 15).

Вот несомненная причина Петрова отвержения и того греха, который свершился во дворе Каиафы, ког­да он троекратно сказал: «Не знаю человека». Заклю­чается она, как видим, в том, что на Фаворе он не со­блюл чина и правила о любви Божией: Творца почтил наравне с тварью. Итак, кто хочет истинно любить Бога, тот должен соблюдать границы и правильный чин любви, дабы в сердце его создание не равнялось Создателю.

Как же теперь не устыдиться нам, грешным, если мы в сердцах наших не только сравниваем Бога с созда­нием, или с грехом, но даже на высшем месте ставим создание, а не Создателя, предпочитая грех пред Богом? Мы любим нашу страсть, наши злые привычки; любим их несравненно более, чем Бога, ибо, оставивши Бога, мы уклоняемся к нашим грехам; всю жизнь нашу мы работаем греху, а о Боге едва и вспоминаем когда-ни­будь.

О, если бы мы Бога любили так, как любим гре­хи! Но несчастлив в нас Господь Бог наш и не имеет в нас того счастья, какой имеет грех наш, страсть наша, похоть злая наша. О, окаянство наше! Если святому Пе­тру не легко прошло то, что на Фаворе он почтил Бога наравне со святыми, причем совершил сей грех по не­ведению, то что же будет с нами, окаянными и греш­ными, когда мы не по неведению, но сознательно и до­бровольно предпочитаем грехи наши Богу?

Но обратимся теперь снова лицом своим к язве Христовой. Что же? Хотим ли мы, как подобает, осязать язву Христову в Его пречистых ребрах и пресладком сердце? Осяжем же ее целою рукою, то есть, всецело любовию прилепимся к ней умом нашим, всегда смот­ря на нее и вкушая текущую оттуда сладость. Много бы можно было сказать о любви Божествен­ной, истинной и совершенной, но для повествования об этом не достанет мне времени, а кроме того могут изнемочь и слушатели мои, слушая меня, да и я, не­мощный, проповедуя.

Посему сокращу свою беседу, напомнивши только о том, что мы хотели получить из отверстого дражайшего сокровища, из язвы в ребрах и сердце Христовом. Если мы совершенно возлюбим Бо­га, то и от Него приимем совершенную любовь, покры­вающую наши грехи, ибо Он говорит: «Аз любящия Мя  люблю,  и  ищущий  Мене  обрящут  благодать» (Притч. 8: 17)

; и еще: «Аще кто Мене любит, возлюб­лен будет Отцем Моим, и Аз приду к нему и явлюся ему Сам» (Ин. 14: 21). А что может быть дороже се­го дара, сего сокровища? Итак, вот мы, возлюбленные, научились немного, по силе нашей, как нужно осязать язвы Христовы и что можно получить из них; как из отверстой сокро­вищницы. Будем же помнить сие научение и отныне начнем, осяжем, возьмем, кто что хочет, и вместе со святым Фомой воскликнем: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20: 28). Аминь.   17. Слово в неделю святых жен мироносиц (

«Иисуса ищете Назарянина распятаго: воста, несть зле» (Мк. 16: 6))   Возлюбленные слушатели! Святым мироносицам, ищущим во гробе Христа, ангел сказал, что нет Его сре­ди мертвых: «Воста, несть зде». Не ищите, говорит он, во гробе истощившего гробы, Животодавца между мертвыми не испытуйте, не взыскуйте нетленного во тли: не дал Бог Сыну Своему видеть нетления. «Воста, несть зде». «Несть зде»! Но где же Он? Кто нам скажет?

В прошлую неделю святой Фома любопытствовал, желая нечто узнать и увериться в воскресении Христовом, го­ворил: «Аще не вижу, аще не осяжу, не иму веры» (Ин. 20: 25). В нынешнюю же неделю я, грешный, хочу любо­пытствовать, искать и узнать, где ныне Христос обрета­ется по Своем востании из гроба? На каком месте? Где может быть сказано о Нем, что здесь Он?

Кто-либо скажет: Христос по воскресении Своем вознесся на небо и сел одесную Бога Отца. Это истина. Однако же не ложны и те Его слова, в которых Он обе­щал, говоря: «Аз еемь с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28: 20). Тогда где же Он с нами? На каком месте? Между какими лицами и чинами? По чему можно узнать Его присутствие?

Кто может по правде сказать: здесь Он? Хочу поискать Тебя, Господа моего: «Тебе рече сердце мое, взыска Тебе лице мое, лица Твоего Господи взыщу» (Пс. 26: 8). Только Ты Сам помоги мне найти Тебя. «Учителю, где живеши?» (Ин. 1: 38). Скажи нам! Яви лицо Твое, и мы спасены будем. Любовь же ваша да поможет моему недостоинству искать Христа Богомысленным исканием.