Стыдно нам, что женщина пред­варила нас в этом. Мужской пол молчит, а женский посреди церкви громко восклицает: «Учитель духовный, более того скажу, Иоанн Златоуст! Углубил ты кладезь святого твоего учения, а веревки ума нашего коротки!» И с тех пор он был прозван «Златоустым», но не нами, а женщиной. На антиохийцах вина! Это они опоздали, это их предупредила жена, в их соборной церкви восклицала.

Ибо в то время святой Иоанн был еще не Патриархом цареградским, а иеромонахом в Антиохии при святейшем Патриархе Флавиане. Столь много было мужей в церкви, и все молчат, и лишь одна жена вос­клицает: называет Иоанна Златоустым. Думаю, что антиохийцы скажут: «Мы смо­трели на духовный чин и ждали, что священ­ники дадут Иоанну новое похвальное имя.

Ведь их дело — называть имена, а к тому же, мы имеем от них повеление молчать в церкви и слушать то, что они скажут. Потому духов­ный чин виноват в том, что не от них, а из уст женщины произошло название «Златоустый». А чин духовный скажет: «Кто и в чем мо­жет опередить жену? Кто сделает что-либо скорее жены? Не жены ли предупредили и начальнейших духовных лиц, апостолов Петра, Иакова и Иоанна, придя раньше них ко гробу Христову?

Мы еще рассуждали в себе, как бы назвать столь великого учителя: устами ли Павловыми, или устами Христовыми? А она внезапно, неожиданно закричала и назвала его Златоустым». Надо бы покричать на саму эту жену и на­помнить ей апостольское слово: «Жены в церк­вах да молчат» (1 Кор. 14, 34). Молчи, жена, в церкви, не кричи! Не твое дело!

Жди, пока чин духовный назовет его Златоустым, не предваряй его! Но опасно, ибо как бы она не пристыдила нас, сказав нам словами Еванге­лия: «Если вы умолкните, то камни возопиют» (Лк. 19, 40). Вы молчите, как же не возопить нам? Разве вы забыли, что и похвалу Самому Господу Христу прежде всех сложила жена: «Одна женщина, возвысив голос из народа, ска­зала Ему: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!»« (Лк. 11, 27).

И если слово той жены не отвержено, не унижено, но принято даже в святое Евангелие и как преизрядное написано в благовестии Луки, то не унижайте и вы, говорит жена, моего слова, называйте сего учителя вместе со мной Злато­устым: пусть будет он «Златоустый»! Что же скажешь ты, святой Метафраст, списатель жития святого Иоанна, с товари­щами своими?

Говорит: хотя и жена изрекла это слово, но Сам Бог нарек ему это имя. С этого времени пусть он называется Златоус­тым! Да будет так! Облобызаем златые уста твои, великий угодник Божий! Принимаем и восхваляем твое новое похвальное имя «Златоустый», на­реченное тебе хотя и женскими, но богодухновенными устами, как говорившими от Свя­того Духа. Празднуем радостно память твою.

Ты же свыше взирай на нас, осени нас твоим благословением и позволь мне, грешному, по­беседовать о златых устах твоих своими брен­ными устами; слушатели же, любящие тебя, да послушают о том с любовью. Да спасет Бог ту жену, которая нарекла святому Иоанну прекрасное, приличествую­щее ему наименование «Златоустый»! Поис­тине, Бог говорил устами ее, ибо это имя дано по делу.

Но каким образом уста эти были золоты­ми? Почему они золотые? Жена не истолкова­ла этого, предоставила нам истолковать себе. А потому истолкуем. Кто не знает, что уста святого Иоанна Златоустого были не из веще­ственного золота и не позолочены веществен­ным золотом, что они были такие же из плоти, как и наши? Ибо он был «плоть от плоти на­шей и кость от костей » (ср. Быт. 2, 23) наших.

Уста же его честные названы золотыми не по­тому, что они были из золота, но по благодати богодухновенной премудрости, исходившей из его уст, как воспевает ему святая Церковь: «Излияся благодать во устнах твоих, препо­добие отче, и был еси пастырь Христовой Церкве, уча словесныя овцы». Уста сделались золотыми по силе богомудрого учения.

Сде­лай уста из самого хорошего золота и посмот­ри, что из этого выйдет? Промолвят ли они тебе что-либо? Ничего. Чтобы яснее обнаружилось пред нами это духовное золото, то есть богодуховенная пре­мудрость на устах святого Златоуста, и чтобы лучше распознать ее, противопоставим его духовной премудрости глупую мудрость ми­ра. Ибо противоположные вещи, положен­ные рядом, лучше являют свою силу.

Положи сажу рядом со снегом, простой камешек с ал­мазом, грязь с золотом, и ты скорее увидишь преимущество хорошей вещи и ничтожество плохой. Итак, положим мудрость мира сего около духовной премудрости и увидим яснее духовное блистание духовного золота, прему­дрости духовной. Есть премудрость духовная, и есть пре­мудрость мирская.

Обе эти премудрости опи­саны в послании святого апостола Иакова следующим образом: «Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведе­нием с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварли­вость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская.

Но мудрость, схо­дящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и доб­рых плодов, беспристрастна и нелицемерна » (Иак. 3, 13-15, 17). А так как всякие вещи лучше уразумева­ются из примера, чем из рассуждения, то пусть станут пред очами нашими два образца двух мудростей: духовной, говорю, и мирской.