Он открывает пред нами свой сундучок, т.е. книжку свою "О подражании Христу", и показывает одну жемчужину, которая называется смирение; жемчужину, которой цену мало знают гордые чада Адамовы, ибо не хотят уразуметь силу ее и потому не обращают на нее никакого внимания. А жемчужина эта столь драгоценна, что люба и Самому Бо­гу, Сам Царь Небесный любит смотреть на него, «в вышних живый и на смиренныя призираяй» (Молитва утренняя 5—я).

«На кого призрю», — говорит Он, — «только на кроткого и смиренного» (Ис. 66, 2). Тот бисер имеет силу возносить нищего от гноища и сажать его с князьями. Не принижает этот товар и святой Василий Великий, называя смирение безо­пасным хранилищем всех добродетелей, не боящимся воров. Другие говорят, что эта доб­родетель, то есть смирение, слагается из тех бисеров, которые при служении носил ветхо­заветный архиерей в числе своих украшений на доске, именуемой «слово судное».

Она но­силась на груди и имела двенадцать драгоцен­ных камней, по числу двенадцати колен Израилевых (см. Исх. 28, 15), а также по числу будущих двенадцати апостолов, но не менее и по числу двенадцати особых высших добро­детелей, которые обозначались теми камня­ми и перечислить которые ныне недосужно по недостатку времени. Между теми бисера-ми был один, называемый аметист, который знаменовал собой смирение, как рассуждают об этом толкователи Божественного Писания.

Оставим им то рассуждение, нам достаточ­но знать, сколь достоин этот бисер. Однако не будем довольствоваться им, ибо у некоторых бывает и лукавое смирение. Святой Иоанн Богослов предостерегает нас, говоря: «Не вся­кому духу верьте» (1 Ин. 4, 1), — то есть как бы говорит: не всякому смирению веруйте. Есть смирение истинное, и есть смирение лице­мерное; снаружи кажется овцой, а внутри волк.

Иной смиряется, пока не получит жела­емую честь, а получив ее, тотчас возносит гла­ву гордости. Похвалив истинное смирение и презрев лукавое, лицемерное, перейдем к другим бисерам. Святой Киприан из Карфагена, славного города земли Африканской, древний учитель церковный, открыв свой сундучок, сокрови­ще, говорю, своего учения, показывает нам бисер, именуемый чистотой непорочной и особенно девственной, и восхваляет ее, на­зывая красотой всех красот, добротой всех добродетелей, сестрой Ангелов, возлюблен­ной подругой Самого Создателя всех, Бога.

Но не всякий может иметь этот бисер, ибо и Сам Господь о чистоте и несупружной жизни сказал в Евангелии: «Не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19, 11), даже и девству­ющие, в которых по временам живет некое безумие. Не посрамлены ли пять неразумных дев у дверей небесного чертога, как читаем в Евангелии? И святой Златоуст говорит об этом товаре, что без помощи других он скоро уничтожается.

«Чистота, — говорит он, — без спутников своих — поста и воздержания — скоро изнемогает». Поэтому обратим наши очи к другим. Некоторые называют многоценным бисе­ром добровольную нищету, ибо ею приобре­тается небесное царство: «Блаженны нищие ду­хом, ибо ваше есть царствие Божие» (Лк. 6, 20). Хороший это бисер, но ему ничего делать сре­ди мирских людей.

Пусть идет себе в монас­тырь или в пустыню с преподобными отцами Варлаамом и Иоасафом, и пострижется! Пришли еще из Иерусалима царские това­ры древнего царя Соломона, и среди них по­казывается один прекрасный бисер, именуе­мый премудростью, и говорят о нем: «Блажен человек, который снискал мудрость, она доро­же драгоценных камней и ничто из желаемого тобою не сравнится с нею» (Притч. 3, 13, 15).

Поистине, прекрасен этот бисер, но все ли могут его купить? Все ли могут учиться фило­софии, математике, геометрии и иным муд­ростям? Нужно, чтобы были и простые люди, чтобы было кому работать, растить хлеб, хо­дить на войну и исполнять прочие государе­вы службы. К тому же, и к этим мудростям иногда примешивается некое коварство, как говорит апостол: «Уловят мудрых в коварстве их» (1 Кор. 3, 19).

Потому пусть покупает этот бисер тот, кто хочет, а мы пойдем к другим. Другие считают драгоценным бисером чистую совесть, и это правда. Душа человече­ская — это невеста Христова. Как невеста ук­рашается драгоценными утварями, бисерами и жемчугом, чтобы понравиться жениху, так и душа человеческая должна украшать себя, как бы бисерами и жемчугом, многими доб­рыми делами, чтобы ее возлюбил Христос.

Но и чистая совесть есть украшение немалое. Ею, как прекрасной утварью, украшались ду­ши святых апостолов, от лица которых апос­тол Павел говорит: «Похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в про­стоте и богоугодной искренности, не по плот­ской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире» (2 Кор. 1, 12). А златые уста говорят: «Как очам человеческим приятно видеть пре­красное лицо, так очам Божиим приятна чис­тая совесть» (Святитель Иоанн Златоуст. Бе­седы на евангелиста Матфея).

Однако и этот бисер сам по себе не удовле­творяет нас, ибо говорит апостол: «Я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь» (1 Кор. 4, 4), — то есть, хотя я и знаю, что не сотворил зла и совесть не зазирает меня, однако не дер­заю считать себя праведником, ибо кто может сказать: чисто сердце мое? Принес свои товары и святой Иоанн Зла­тоуст из Царьграда: книги его как сундуки великие.

Он, как проповедник покаяния, на­зывает бисерами слезы кающегося человека. Указывая на лицо кающегося Давида, он го­ворит: «Очи Давидовы были украшены, как бы бисером, дождем слезным». Кается чело­век, плачет о грехах, и каждая слеза его в очах Божиих столь же прекрасна, достойна, как драгоценный бисер. Не напрасно сказал Да­вид Господу: «Ты положил слезы мои пред Собою» (Пс. 55, 9).

Ибо как любящий какую-либо вещь желает всегда иметь ее пред очами и по­стоянно смотреть на нее, так и Бог, любящий слезы покаяния, полагает их пред Собой, что­бы всегда смотреть на них. О некоем грешнике пишется, что он, при­дя в разум после многих грехопадений, сде­лался монахом и ежедневно неутешно плакал о своих грехах, вспоминая о Судном дне, и в таком сокрушении сердца прожил несколько лет.