Господь, восхотев утешить плачущего Своего раба и показать, как Он любит и при­нимает слезы кающегося человека, явился ему в видении, облаченный в иерейские ри­зы, держа в руках и показывая чашу, полную слез. Увидев Господа, плачущий пал к Его но­гам и, с пламенной любовью лобызая их, спросил Господа, что находится в той чаше? Явившийся же сказал ему: «Это слезы греш­ницы, плакавшей у Моих ног в доме Симона прокаженного.

Я доныне сохранил их целыми, ибо они весьма Мне приятны». Когда видение кончилось, плакавший пришел в себя, почув­ствовал, что сердце его полно неизреченной радости и сладости, и дивился неизреченному милосердию Господа, Которому послужил до конца с теплотой душевной. Мы же в этом случае внемлем словам Гос­пода: «Это слезы грешницы, плакавшей у ног Моих.

Я доныне сохранил их целыми, и уви­дим отсюда, сколь приятны Господу слезы ка­ющихся, как бы драгоценные бисеры, и что Он постоянно имеет их пред Своими очами: «Ты положил слезы мои пред Собою». Кланяемся тебе, святой Златоуст, за сии бисеры! Мы хо­тим приобрести их твоими молитвами, но же­лаем посмотреть и другие. Из того же Царьграда приходит покупа­тель, живший в более поздние времена, име­нем Евфимий, инок по чину, не последний среди толкователей Псалтири.

Этот инок Ев­фимий приносит на духовное торжище из казны монастырской — ибо писал в монасты­ре — духовный бисер, которым называет во­инствующую на земле Христову Церковь, го­воря: «Церковь через веру возросла как зерно горчичное, имеет силу как квас, обогащает как сокровище, прекрасна как бисер драго­ценнейший». Он называет здесь бисером Церковь.

И потому, что удивительного, когда кто-либо, продав все, желает купить власть церковную, если Церковь — это бисер, и би­сер драгоценнейший! «Если кто епископства желает, доброго дела желает», желает полу­чить добрый бисер (1 Тим. 3, 1). Атак как этот бисер драгоценнейший, то не каждому дается даром, — иной и купит. Но не таков смысл приведенных слов Евфимиевых.

Думаю, что в его время не бывало таких купцов и продавцов. Церковь — это драгоценнейший бисер, столь дорогой бисер, что за него отдал Свою душу Сын Божий, Ко­торый, положив душу Свою за Церковь, вос­хотел быть ее Главой. Глава Церкви — Хрис­тос, и Он купил Себе эту власть над Церковью ценой души Своей. Отсюда можно уразуметь драгоценность бисера — Церкви.

Но так как этот бисер в свое время будет перенесен в со­кровищницу небесную, то и мы не думаем прожить здесь вечно: подумываем пересе­литься за ним туда же. Другие считают драгоценным бисером Церковь торжествующую, то есть само не­бесное царство, куда переходит воинствую­щая Церковь и где она венчается победными венцами. Поэтому небесное царство — би­сер, как говорит и Евангелие: «Подобно царст­во Небесное купцу, ищущему хороших жемчу­жин» (Мф. 13,45).

Некоторые толкуют эти сло­ва так: царство небесное подобно не столько купцу, ищущему жемчужин, сколько самой искомой жемчужине; и каждый, кто хочет ку­пить себе эту жемчужину, должен продавать все, как говорит и Сам Господь: «Пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф. 19, 21). Но я не по­нимаю, почему не удовольствовался святой Давид этим жемчугом, то есть небесным цар­ством, ибо он говорит: «Что для меня сущест­вует на небе? И без Тебя чего желать мне на земле?» (Пс. 72, 25)

, — то есть как бы говорит: «Желание души моей не довольствуется не­бом, влечение сердца моего не довольствуется царствием небесным». Чего лучшего хочет Да­вид, чем небесное царство, мы увидим после. Вижу еще один драгоценный бисер в сун­дуке церковном, в толковом Евангелии. Ка­кой же это бисер? Душа человеческая. Душа каждого человека — это бисер, и может ли сравниться с ним какой-нибудь из вещест­венных земных бисеров?

Весь поднебесный мир не сравнится с ним: «Какая польза челове­ку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16, 26). И не только в подне­бесной, но и на небесах, среди всех созданий Божиих не найдется ничего драгоценнее ду­ши, ибо ради нее создано и небо, как говорит святой Златоуст: «Человек по душе своей до­роже всего мира, ибо ради него созданы небо и земля, и море, и солнце, и звезды.

Цена же души такова, какова цена Крови Христовой, излиянной за нас». Этот бисер мы имеем без купли, ибо он дан нам Создателем нашим даром: «Дал мне душу Божественным и животворящим вдох­новением», и нужно только суметь держать его, не потерять, не погубить души. Однако и этот бисер — душа, говорю, наша, — хотя по природе своей, созданной Богом, и соверше­нен, но по благодати несовершенен и требует еще много для своего совершенства, ибо кто может быть совершенным?

Для того-то мно­гие из святых «скитались в милотях и козьих ко­жах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин» (Евр. 11, 37—38); прожили жизнь свою в столь многих трудах, желая достигнуть совершенства. Вот, слушатели мои! Мы видели столь много бисеров, хранимых в церковной сокро­вищнице и предлагаемых нам честными про­давцами для покупки на торжище духовном, и не нашли еще такого, который был бы луч­ше, честнее и дороже всех других: все хороши, все достойны, все необходимы, но каждый из них сам по себе несовершенен, требует еще чего-то для своего совершенства.

Какой же бисер превосходит все прочие и не только не требует ничего для своего совер­шенства, но и восполняет недостаток его во всех других? Воистину не какой-либо иной, как Сам воплотившийся Бог, Христос Спаси­тель наш, о Котором говорит апостол: «Камень же был Христос» (1Кор. 10, 4). Христос — многоценный Бисер, более ценный, чем все другие, как мы воспеваем Ему в акафисте: «Иисусе, Бисере честный, осияй мя! Иисусе, каменю драгий, просвети мя!

» Рождение этого Бисера святой Феофилакт уподобляет рождению бисера в море, говоря: «О происхождении бисера рассказывают так: в море есть некие черепокожные животные, именуемые астридами, которые обыкновенно находятся в закрытом положении. Иногда они раскрываются, и если ударит молния, тотчас же снова закрываются, приняв в себя и претворяя часть молнии и сходящей росы.