Призрите на нас, собравшихся в пречестный сей храм ваш и совершающих с любовью память вашу, оттуда, где вы, предстоя ныне Престолу Божию, созерцаете лицо Христа Бога, и призрев, вспомните о нас пред Влады­кой нашим и нашим Христом Богом, и для нас будет достаточно, если мы будем упомя­нуты вашими святыми устами пред Господом на небе, если вашими святыми молитвами обогатимся! Аминь!   29.

Поучение на память святой великомученницы Екатерины, месяца ноября, в 24 день («Агница Твоя, Иисусе, Екате­рина зовет велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю и Тебе ищу­щи страдальчествую и сраспинаюся» (Тропарь общий мученице))   Войдя в праздничный день святой велико­мученицы Екатерины в этот ее пречестный храм, поклонившись по благочестивому обы­чаю местной ее иконе и облобызав ее, я уди­вился, слушатели благочестивые, удивился, говорю, такому изображению ее на честной иконе, что девица держит крест в руке своей.

Крест приличествует рукам архиерей­ским, иерейским, освященному чину, ибо они носят крест в своих руках, осеняют, благо­словляют им. Девическим же рукам подобает носить перстни золотые или цветы благовон­ные, или яблоки красные, или что-нибудь другое, подобающее лицу девическому, а не крест. Креста не дают в руки девицам и разве только позволяют им прикасаться к нему ус­тами.

Почему же мы видим здесь святую деву Христову Екатерину изображенной с крестом в руках? Об этом я и хочу ныне вкратце побе­седовать «при Господнем содействии» и рассмот­реть, для какого таинства девическая рука носит честный крест Господень? Святой крест — это прежде всего знамение христианской православной веры. У нечести­вых, не верующих в Господа нашего Иисуса Христа, креста не увидишь.

Крест там, где ве­ра, и там вера, где крест. Одни православные христиане украшаются крестом, крестом ог­раждаются и о кресте хвалятся вместе с апос­толом, который говорит: «А я не желаю хва­литься, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа» (Гал. 6, 14). Крест в руке святой великомученицы Екатерины — это знамение ее истинной веры во Христа Иисуса, и не только веры, но и дел, ибо крест — в руке, и как крест знаменует веру, так рука означает дело: крест в руке — это вера с делами.

Слышал я где-то такую притчу духовную: однажды собрались все добродетели в одно место, составили собор и условились поде­лить между собой доброго человека так, что­бы каждая добродетель имела свое место в особой, уделенной ей части человека, как бы в своей келий. Прежде всего, благоразумию достался мозг, покаянию волосы, чтобы ими вместе с Магдалиной отирать ноги Христовы.

Любовь поместилась в сердце, целомудрен­ная стыдливость на лице. Благое молчание избрало себе место в устах, а пост с воздержа­нием — в желудке. Святая надежда нашла ме­сто в очах, чтобы с упованием смотреть на Бога: «Как они рабов обращены на руки господ своих и как они рабыни — на руки госпожи ее, так очи наши — ко Господу Богу нашему, доко­ле Он помилует нас» (Пс. 122, 2).

Трудолюбию были даны руки и плечи, терпению — хребет, послушанию — ноги. А святая вера, как пер­вейшая добродетель, без которой невозмож­но спастись, взяла себе две части в человеке: ухо и руку; ухо — дабы ее слышали, ибо, как говорит апостол: «Как веровать в Того, о Ком не слыхали?» (Рим. 10, 14); руку же — дабы она была исполняема и самим делом, по слову святого Иакова: «Покажи мне веру твою без дел твоих» (Иак. 2, 18).

Обращаюсь опять к святой великомуче­нице Екатерине: в руке ее крест, чтобы явна была ее вера вместе с делами. Ты спросишь: какие добрые дела ее? Отвечу: прочитай исто­рию ее жития и страданий, и там увидишь. Я же по-прежнему с удивлением спрашиваю: почему рука девическая носит крест подобно руке иерейской. Кто разрешил ей такое ие­рейское крестоношение?

Но прежде, чем рассмотреть и узнать это, я спрошу: кто в поднебесной был первым ие­реем? Вы скажете, что по повелению Самого Бога первым получил это освящение Аарон, но не он первый начал приносить жертвы, были приносившие жертвы и прежде него. Мелхиседек, скажете вы, имел чин жреческий, но и он не первый получил его. Еще Авраам принес в жертву сына своего.

Это правда, и дивно было жертвоприношение его, но я спрашиваю не о том, кто какую принес жерт­ву, а о том, кто первый начал приносить жертвы Богу? Вы скажете: Ной устроил алтарь после потопа по выходе из ковчега и принес жертву. Но и не Ноя назову я первым иереем, первым жрецом. Кто же из иереев, приносивших жертвы Богу, был первым? Праведный Авель.

Он первый начал чтить Бога благоугодными жертвами, он был первым иереем в поднебес­ной. Если не верите мне, поверьте святому Амвросию, который говорит: «Первым по преступлении Адамовом носил образ Спасите­ля нашего Авель, который был девственником, священником и мучеником: девственником как несупружный, священником как прино­сивший жертвы Богу, мучеником как неповин­но убиенный братом». Внемлите словам этого учителя!

Первым священником, то есть иереем, он называет Авеля, ибо он первый начал приносить жерт­вы. Но кто поставил или посвятил Авеля в это иерейство, в жречество? Вера. Так говорит апостол: «Верою Авель принес Богу жертву луч­шую, нежели Каин». И на том поставлении Сам Бог пел «аксиос» — достоин, по словам того же апостола: «Получил свидетельство, что он праведен, как засвидетельствовал Бог о дарах его» (Евр. 11,4).

Здесь опять обращу мою речь к святой ве­ликомученице Екатерине. Видя крест в ее де­вической руке, и рассматривая веру и жертву ее, я если и не назову ее иереем, как девицу, однако, не усомнюсь уподобить иерею, а с праведным Авелем и наравне поставлю. Если Авель за жертву, которую принес с верою, был титулован иереем, то пусть будет и великому­ченица жрецом, равным Авелю ради жертвы, которую с верой принесла Христу Богу. Какую же она принесла жертву?