И это делалось с той целью, чтобы младенец с самого младенчества свое­го, с первого куска пищи привыкал к мечу, чтобы в нем росло мужественное сердце, и охота к мечу и браням. Подобное мы видим и в младенчестве святого Николая. С меча он принимал пер­вую пищу свою, с меча не вещественного, а духовного, то есть с меча воздержания и пощения.

Поистине пощение и воздержание православно-христианское — это меч духов­ный, ибо им отсекаются телесные страсти, им обезглавливается супостат дьявол. О них говорит апостол: «Оружия воинствования на­шего не плотские, но сильные Богом на разру­шение твердынь» (2 Кор. 10, 4). С этого меча, то есть поста и воздержания, была дана пер­вая пища святому Николаю в младенчестве, и этим мечом он обезглавливает и обезглавит всех служащих чреву своему как Богу, всех, говорю, отвергающих пост, презирающих воздержание, почитающих за сладость каждо­дневное насыщение, пьянство и прочие бе­зумства, о которых не стоит и говорить.

Ни­колай — победитель людей небогоугодных. Будучи в мужественном возрасте, он ранее всех приходил в церковь и к святительству был призван и взят не иначе, как от дверей церкви, куда пришел он в полночь еще до обычного пения службы, а потому и здесь явил себя победителем и постыдителем лени­вых и сонливых людей. Сколь много великих колоколов призывают их на всенощное и на утреннее пение, а ленивого, сном объятого разбудить не могут!

Если же и разбудят, то он и не помышляет отрясти сон от очей и идти в церковь, не хочет пободрствовать и одного часа. Есть такие, которые с немалыми денеж­ными вкладами строят колокола для храмов Божиих, но сами же своих колоколов не слу­шают; ставят в церкви прекрасно украшен­ные святые иконы, а сами ленятся молиться своим иконам; созидают храмы Божий, а о созидании души своей не заботятся.

Не дожидался угодник Божий Николай утреннего благовеста. До благовеста он уже находился у церковных дверей, побеждал ле­ность, сон и нерадение, и тем самым явил се­бя победителем — победителем сонливых и нерадивых. Что же касается щедрости и попечения его о спасении душ человеческих, то об этом мы находим дивное свидетельство в его житии.

Ибо когда некий нищий муж помыслил уст­роить скверный брак для трех своих дочерей, то он ночью бросил ему в оконце три узелка с золотом. Случилось мне недавно прочитать следу­ющее: в Индийских странах, когда разбуше­вавшееся море начинает разливаться далеко из своих берегов, затопляет ближайшие селе­ния и наносит вред людям и скотам, а также садам, виноградникам и нивам, то люди, жи­вущие близ моря и страдающие от бед, нано­симых его волнами, берут сосуд с золотом и ввергают его в море, веруя, что умилостив­ленное тем золотом, море прекратит свое волнение, и как бы откупаются от волн мор­ских золотом.

Рассуждая духовно, поистине, мир сей есть море. Не о нем ли говорит и святой Давид: «Это море великое и пространное» (Пс. 103, 25). И на этом море бывают великие волны: каж­дая беда — это как бы волна, и каждое бедствование как бы волнение. Немалая волна и нищета. Сколь много попечений прилагают люди только к тому, чтобы избежать этой вол­ны, чтобы избавиться от нищеты! Каждый старается иметь что-либо.

Для того существу­ют различные промыслы, для того художества, Для того и брани, и свары, и тяжбы, для того и обиды, ограбления, хищения, воровство, раз­бои, убийства и многие другие небогоугодные дела, чтобы иметь, чтобы не быть нищим, чтобы разбогатеть. И сколь много зла терпит нищий: холод, наготу, голод и скудость во всем самом потребном!

Что же скажем мы о плотском нечистом грехе? Разве он не является великой волной на море мира сего?! Разве не обуревается этой волной всякий земнородный?! Разве напрасно говорит Писание: «Все, что в мире — похоть плоти» (1 Ин. 2, 16)? Не в этой ли волне погряз­ли люди первого мира, эти древние исполины, когда спасся один только Ной с чадами?

Ибо Отцы возвещают, что за эту плотскую нечис­тоту наказал Бог древних людей всемирным потопом. Не в этой ли волне погрязли содо­миты с окрестными городами? Не в этой ли волне погряз было Давид, а также и Соломон, сын его? Не в этой ли волне плотской похоти и ныне погибают многие, юные и старые? Од­ним словом, едва ли не все в мире побеждены плотской похотью: «Все, что в мире: похоть плоти».

Вышеназванный муж, имевший трех до­черей, стоял посреди тех двух волн: нищеты и греха плотского, во власть которого хотел от­дать своих дочерей. С той и другой стороны тесно: с одной стороны теснит нищета вели­кая, с другой — греховное бесстыдство и прогневление Бога. Он был уже в отчаянии, не зная, что делать. Святитель же Христов Нико­лай, желая утишить волнение, ввергает по­среди тех волн три узелка с золотом, как бы по вышеупомянутому обычаю индусов, ввергаю­щих золото в волнующееся море, чтобы ути­шить волнение.

И спасен был тот муж с тремя дочерьми от волнения, то есть от нищеты, и избежал греха щедротами угодника Божия. О пастырское попечение о спасении душ! О нищелюбивое щедротство! Видя столь чудное дело угодника Божия, что могут сказать те, которые не только не по­дают нищим и убогим, но и последнее отни­мают у них, грабят, похищают? Что скажут и те, которые не только не удерживают от греха юных, но прельщают их ко греху, а иногда и насильно влекут к нему?

Воистину, они по­беждены и посрамлены добродетельным об­разом жития святого Николая! Победитель людей небогоугодных победил, претерпел темницу, победил, посрамив Ария! О святитель Христов Николай! Молитва­ми твоими даруй нам крепость и силу побеж­дать свои страсти и греховные вожделения и одолевать супостатов наших, видимых и не­видимых!

Имея здесь пречестный храм свой, он взирает на нас свыше со своего места, кото­рое занимает между великими иерархами, предстоящими Престолу Божию. И не только взирает, но и невидимо посещает нас, как и ныне, веруем, присутствует среди нас, с лю­бовью совершающих святую память его. Он видит нашу веру и усердие, принимает похва­лы, нами ему приносимые, возносит наши молитвы к Богу, ходатайствует, предстоя за нас пред Христом, избавляет нас своими теп­лыми к Богу молитвами от всяких бед и зол, от врагов видимых и невидимых, и испраши­вает у Господа все благое и полезное нам, вре­менное и вечное.