Оскудевший для нашего спасения до младенчества, Он далеко превосходил Своих сверстников. Потому-то святой Исайя и гово­рит о Нем: «Младенец родился нам, Сын дан нам, Отец будущего века» (Ис. 9, 6). Он вместе и «Младенец», и «Отец». «Младенец» по природе мла­денческой, а «Отец» по разуму совершенному. Он еще «Младенец» телом, но уже старик разу­мом: «Ветхий днями» (Дан. 7, 9) добровольно младенчествует.

Поэтому и церковь воспева­ет: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума», — показывая этим, что Господь наш родился уже с совершенным разумом и весь мир научил разуму. Если же Господь родился с совершенным разумом, то, конечно, Он знает, о чем плачет. Поищем же причины Его плача. О маленьких детях мы можем сказать, что хотя они и без разума плачут, однако всегда есть то, что их беспокоит: то ребенок почувст­вует холод, то он туго пеленками стянут, или же он испытывает голод и желает пищи или материнских грудей.

Христос, хотя и по Сво­ему изволению был Младенцем, так же мог и даже должен был терпеть по Своему челове­ческому естеству. Было и холодно Его малень­ким членам, и пеленами Он был повит, и ма­теринские сосцы были для Него необходимы. Естество младенческое принуждало Его и слезы младенческие изливать из очей, но ра­зум Его Божественный, не младенческий, а мужской, не без причины изводил слезы из Его пресвятейших зениц.

Он плакал не столь­ко по причине каких-либо Своих страданий или Своих младенческих беспокойств, сколь­ко по причине наших бедствий и зол. Как только взглянул Он на мир, полный всякого зла — ведь «весь мир во зле лежит» (1 Ин. 5, 19), так тотчас залился слезами. А эти слезы, про­ливаемые в первые дни Его жизни, равны тем слезам, которые Он потом проливал над Ие­русалимом в половине тридцать четвертого года Своей жизни (см. Мф. 23, 37; Л к. 13, 34).

В Евангелии святого Луки мы читаем, как Христос Спаситель едет на осле в Иерусалим, как уже приближается для вольной страсти к стенам Иерусалима, и как устроена Ему была здесь торжественная встреча. Весь город пришел в движение, под ноги Его стелют ризы и ветви древесные, а малень­кие дети, сосущие сосцы, восклицают: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий!» (Лк. 19, 38; Мф. 21, 15; Мк. 11, 19).

Во время такой пышной встречи и радост­ных рукоплесканий Христос Господь наш в мыслях Своих начал сильно плакать (Лк. 19). Если бы кто спросил: о чем это Господь наш может плакать при такой торжественной встрече, то кто-либо, пожалуй, ответил: не­удивительно, ибо, как Всевидец, Он видит, что через несколько дней тот же народ, кото­рый воспевает Ему: «Осанна», — будет кричать пред Пилатом: «Распни, распни» (Лк. 23, 21).

Он видит пред очами Своими Крест, видит столп, видит гвозди, копья и гроб. Одним словом, Он видит все Свое страдание, потому и про­слезился. Но я не поверю таким словам. Я спрошу лучше святого Луку: святой евангелист! Хотя ты и не был в то время при Господе, ибо ты уже по Вознесении Его был причислен к апо­столам, однако от «очевидцев Слова» (Лк. 1, 2)

ты хорошо мог слышать, о чем плакал Господь наш, въезжая в Иерусалим? Скажи же нам. Святой Лука отсылает нас к своей евангель­ской книге, а в ней пишет так: «Когда прибли­зился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: «О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в те­бе камня на камне»« (Лк. 19, 41—44).

Вот, мы видим причины слез Христовых: не плачет Он о Себе, видя Крест Свой и гроб Свой, Он плачет о беде людской, видя при­ближающееся разорение Иерусалима. Что же нам думать о слезах Христовых в Его младен­честве? О чем Он плачет в пеленах и яслях? При рождестве Своем Он тоже видит, как Всевидец, Крест Свой, трость, гвозди, копье, гроб и об этом, хотя и Младенец, но как со­вершенно разумный плачет.

А блаженный Ав­густин говорит: «Он больше болезнует серд­цем о наших проступках, чем о Своих язвах. Его беспокоят больше наши бедствия, адские бедствия, которым подвергаем себя добро­вольно нашими грехами, чем какие бы то ни было Его собственные страдания». Как только Он посмотрел Своими очами на мир, как в некую дымную храмину, тотчас увидел в мире грехи человеческие, как бы не­кое огненное нагромождение: дрова, сено, трости, и все это курится греховными запала­ми.

Видит Он выходящие оттуда, подобно дыму, горести, бедствия, мщения Божий, про­исходящие от праведного гнева Божия. Видит, кроме того, неблагодарность и закоренелость грешников. Видит, что напрасен будет Его труд, труд от юности, напрасны страдания Его, напрасно излияние Крови Его, — все это бес­памятный грешник потопчет ногами. Вот о чем Он плачет: этот наш дым выедает Ему очи.

Острием является для Него этот свет, ибо написано о грешнике: «Не сможет ничего про­израсти грешник, как терн острый». Этот-то терн и колет Ему очи. И Давид говорит о грешниках: «Огорчили Бога» (Пс. 5, 11), — по­просту же говоря, и в сердце Его, и в очах Его горько Ему от нас. О чем мы радуемся, о том Христос плачет. Горести наших греховных бед источают у Христа Спасителя слезы из Его очей.

Поистине, дождь слезный изливает это водянистое Небо, а через некоторое время бу­дет Оно и кровавой росой кропить при обре­зании. Написано о небе так: «Получит дождь ранний и поздний» (Иак. 5, 7). Это наше Небо, воплощенное Слово Отчее, даст теперь, в младенчестве Своем, дождь ранний, кропя слезами, а при обрезании и Кровью. Потом на Кресте даст «дождь поздний», когда свет померк­нет, и Он источит Кровь и воду.

Итак, не будем отчаиваться, ибо известно, что и Кровь Его, и слезы Его излились не на­прасно, но для пользы и спасения нашего. Моисей некогда устрашал так: «Будет над головой твоей небо медное, под ногами земля же­лезная» (Втор. 28, 23), что и было в течение пяти тысяч лет, и больше. Был Бог твердым, как медь и железо, но раз смягчил Он ныне сию твердость, облачившись младенческой плотью и одождив слезами, то уже есть добрая надеж­да, что «земля наша даст плод свой» (Пс. 84, 13).