И к нам обращает, в сущности, только один призыв, одно предложение — взять наш крест и нести его, и мы знаем уже, что такое этот крест. Да, странное что-то происходит здесь с религией: вместо помощи — крест, вместо обещаний утешения, благополучия, уверенности: «Меня гнали, будут гнать и вас». И когда мы читаем в Евангелии о фарисеях, издевавшихся над распятым Христом: «Других спасал, а Себя Самого не может спасти!

Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф. 27:42), — разве мы не вспоминаем, разве нам не приходят в голову теперешние насмешки и теперешние издевательства: «Ну, что, разве помог вам ваш Бог?» И действительно, пока ждем мы от Бога вот только этой помощи, только чуда, которое убрало бы страдание из нашей жизни, — насмешки торжествуют.

И будут торжествовать, ибо любая дешевая пилюля действительно лучше и скорей помогает от головной боли, чем молитва и религия. И не понять нам тайны креста, пока такой вот пилюли — неважно, для важного или незначительного, — ждем мы от религии. Пока это так, крест, несмотря на все золото, на все серебро, покрывшее его, остается тем, что еще на заре христианства сказал про него апостол Павел: «Для иудеев соблазн, а для эллинов безумие» (1 Кор. 1:23)

; в данном случае иудеи — это те, кто ждут от религии только помощи, а эллины — те, кто хотят от нее только разумного и гладкого объяснения всего. И в этом случае крест действительно — соблазн и безумие. Но вот опять выносится крест, и вот опять приближается та единственная из всех недель, когда приглашает нас Церковь не столько размышлять и обсуждать, а молча и сосредоточенно следовать за каждым шагом Христа, за его медленным, необратимым приближением к страданию, к распятию и к смерти. Приглашает как бы принять этот крест.

И вот что-то странное происходит с нами. С себя, со своих проблем, со своих трудностей и даже со своих страданий мы обращаем взор на другого, на этого молча скорбящего и страдающего Человека, в эту ночь ужаса, измены и одиночества, но и торжества, и любви, и победы. Что-то странное происходит с нами: сами того, может быть, не осознавая, мы чувствуем, как уходит от нас эта дешевая и эгоистическая религия, которая все хочет чего-то только для себя, которая самого Бога заставляет служить себе!

И становится ясно, духовно ясно, что она, религия, на деле, на глубине — о чем-то совсем другом. И что в конце ее не помощь и не облегчение, а радость и победа. Так вот, в следующих беседах проделаем хотя бы мысленно этот путь за Христом, несущим свой крест, идущим к Голгофе, — и, может быть, что-то бесконечное и бесконечно важное снова откроется вашей, нашей, моей душе.

Вот почему посредине поста выносят крест в центр храма. Вот к этому призывает нас Церковь на так называемой Крестопоклонной седмице — чтобы мы начали наше собственное приближение к самой последней, может быть самой страшной, но в конечном итоге и самой радостной тайне нашей веры. 3. Вербное воскресение Во всем христианском мире последнее воскресение перед Пасхой называется Вербным воскресением.

В этот день вспоминают верующие, как за шесть дней до своих страданий и смерти Христос вошел в Святой город и встречен был восторженной толпой. Вот рассказ Евангелия: «И когда приблизились к Иерусалиму и пришли в Виффагию к горе Елеонской, тогда Иисус послал двух учеников, сказав им: ‘Пойдите в селение, которое прямо перед вами, и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязавши, приведите ко Мне.

И если кто скажет вам что-нибудь, отвечайте, что они надобны Господу, и тотчас пошлет их’. Все же сие было, да сбудется реченное чрез пророка, который говорит: ‘Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной’. Ученики пошли и поступили так, как повелел им Иисус: привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их.

Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. Народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: ‘Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!’ И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение, и говорили: ‘Кто Сей?’ Народ же говорил: ‘Сей есть Иисус, пророк из Назарета Галилейского’.

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме. И опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей. И говорил им: 'Написано: ‘Дом Мой домом молитвы наречется’, а вы сделали его вертепом разбойников’. И приступили к Нему в храме слепые и хромые, и Он исцелил их. Видевши же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме и говорящих: ‘Осанна Сыну Давидову!

’, вознегодовали и сказали Ему: ‘Слышишь ли, что они говорят?’ Иисус же говорит им: ‘Да! Разве вы никогда не читали: 'из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу’? И оставив их, вышел вон из города в Вифанию и провел там ночь» (Мф. 21:1—17). Чтобы понять всю глубину смысла этого текста, чтобы почувствовать радость этого каждый год возвращающегося праздника — Вербного воскресения, нужно вспомнить прежде всего, что этот торжественный вход в Иерусалим был единственным очевидным торжеством на протяжении земной жизни Христа.

Он не искал нигде и никогда ни признания, ни власти, ни славы, не искал даже элементарного житейского благополучия. «Лисицы имеют норы, — говорил Он, — и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8:20). На все попытки прославить Его Он всегда отвечал решительным отказом, и все Его учение было учением о смирении и кротости: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29).

От рождения в пещере до позорной смерти на кресте рядом с уголовными преступниками — вся Его жизнь с нашей человеческой, земной точки зрения, по нашим нормам и мерилам была одной сплошной и трагической неудачей. И под конец даже те толпы, что следовали сначала за Ним, ожидая от Него чудес и исцелений, оставили Его, и тогда все, бросив Его, бежали.