Она мгновенно сняла с мальчиковых душ коросту себялюбия и равнодушия, растопила сердца до самой их запредельной глубины, заставила нас почувствовать себя детьми, любимыми и любящими! Медсестра, как я узнал впоследствии, признавалась моей маме, что она никогда не видела подобной больной. Бабушка ни за что не хотела утруждать персонал своими просьбами и всякий раз так благодарила сестёр за малейшую услугу, что тем становилось неудобно, ведь они механически выполняли свою рутинную работу.

От бабушки остались одни глаза. Но какое обилие жизни изливалось чрез них! Это были не глаза угасающей пожилой женщины, но очи, очи небожителя, не подвластного уже ни страху, ни смерти. Свет, исходивший из них, лился потоком в наши испуганные юные души и, казалось, озарял покуда ещё не найденную дорогу земного бытия. Бабушка, устремив на нас любящий взор, внятно сказала: «Дети мои, я хочу, чтобы вы выросли хорошими людьми…».

Мы заплакали, как и сейчас я плачу, запечатлевая на бумаге эти простые, святые слова…

Буля поцеловала нас, мы вышли из больничной палаты. Это было ровно тридцать три года тому назад*. Бабушкино завещание, уместившееся в одно предложение, и поныне связует меня с нею золотой, нерасторжимой нитью любви. Дай Бог, чтобы она не оборвалась никогда. Верю: никакие силы не смогут рассечь, низложить то, что сказано, воззвано к бытию Божественной любовью…

----------

*К моменту написания этой главы.

Кончина

Весть о кончине бабушки застала нас, внуков, сидящими… перед телевизором. Чемпионат мира по футболу совершенно захватил меня в плен, и страшное известие о смерти родного человека не оторвало школьника от футбольных страстей.

Отчего так? От душевной неразвитости, эгоизма, сосредоточенности лишь на себе и своих переживаниях? Несомненно. А может быть, я ещё не был готов осмыслить происшедшее и остаться один на один с зияющей пустотой потери. Очевидно, и лукавый не дремал, делая всё, чтобы запорошить сознание суетой. Не дать уму опуститься глубже, в сердце, которое Всемилостивый Господь уже вызволял из-под гнёта неверия.

Как часто лишь тяжёлые удары молота по наковальне способны произвести желаемые изменения в затвердевшем материале! Поистине, Бог в тяже-стех Его знаем есть…* Помню, что матч закончился, потух экран телевизора, вместе с эмоциями победивших и проигравших, а действительность, жизнь, открывавшая нам, внукам, таинственную дверь в вечность, осталась. Не осталась, а вступила в свои права, охватила нас со всех сторон, поставив перед собственной совестью и разверзшимся небом, которое дотоле представлялось глухой, непроницаемой стеной.

Я поспешно удалился в свою комнату и бросился ничком на кровать, может быть, инстинктивно пытаясь «забыться и заснуть».

Ни сна, ни отдыха не было. Кровь стучала в висках, сердце билось, как после долгой быстрой ходьбы, лихорадочно работала мысль. Что это? Что произошло? Неужели всё свершилось на самом деле, может быть, произошла ошибка, имела место выдумка? Но душа чувствовала таинство смерти и отметала подобные предположения. Никогда до-

-------------

* Пс. 47, 4.