Помыслы, хотя и греховные, но мимоходящие, не усиливающиеся усвоиться душе, не нуждаются в немедленной исповеди. Отвергай их, не внимай им, заглушай их воспоминанием противополож­ных им евангельских заповедей, упомяни о них в общих словах, отнюдь не предпринимая бессмыс­ленной заботы исчислить их на исповеди пред причащением Святых Христовых Таин; скажи, что ты сверх значительных грехов, которые должно изложить с точностью, согрешил разными помыш­лениями (святитель Игнатий (Брянчанинов)).

Отчего же это многие исповедаются, а потом вновь и вновь совершают те же грехи? Ясно, что, исповедая священнику тот или иной грех, они не приходили в сокрушение от него. Мы любим свой грех, хотя и знаем, что это грех, мы не «вы­жимаем его из себя покаянием», как советует св. Ефрем Сирин, а потому тяжесть грехов и не сни­мается с души, давит ее, владеет ею.

Отходя от исповеди, мы даже не делаем попытки бороться с грехом, а желаем Таинство превратить в магию, чтобы механически, без наших усилий, нас спас­ла благодать Божия... В наше время религиозной беспечности многие, приходя к священнику на исповедь, вместо сообщения о своих грехах по­вествуют о своей «праведности». Казалось бы, для таких «праведников» исповедь не нужна, ибо Христос пришел на землю призвать не праведни­ков, но грешников к покаянию (см. Мф. 9: 13).

А на самом деле такие «праведники» на испове­ди, но не в жизни, подобны тем трубочистам, ко­торые так прокопчены грехами, что никакой но­вой грязи греха не замечают в себе. Обманчивое самочувствие своей праведности лишь подчерки­вает печальную нечувствительность ко греху и очень низкий уровень их христианской жизни. Многие верующие обычно говеют раз в году -в Великом посту.

К аналою с лежащими на нем крестом и Евангелием, символами присутствия Самого Спасителя, подходят нередко с холодным сердцем и не знают, что сказать. «Грешна, ба­тюшка, по всем заповедям», — говорят с ложным смирением. А душа — закрыта: она не раскрыва­ется перед Богом в слезном вопле покаяния. Да, с тяжелым сердцем стоим мы пред аналоем, ожи­дая с нетерпением, когда же наконец священник епитрахилью накроет нас и раздадутся слова раз­решительной молитвы.

И как часто некоторые из нас бывают недовольны, если священник, видя и чувствуя нашу скованность грехом, хочет нам по­мочь, задавая вопросы... Нет! Нам этого не надо! Мы не хотим раскрывать душу для восприятия благодати и уходим от аналоя, пусты святости и полны грехов, как пришли, если еще не усугубим наших грехов их сокрытием. Если случайно не исполнили или худо исполняете данную вам духовным отцом епитимию, то долж­но покаяться в этом.

Разрешить от этого случай­ного упущения может любой священник. Но от са­мой епитимии — только тот, кто наложил ее. Благодатная сила Таинства Покаяния состоит в прощении грехов кающемуся от Господа Иисуса Христа через священника и в освобождении каю­щегося от вечных наказаний, примирения раскаяв­шегося грешника с Господом Богом и Церковью. Таинства Покаяния и Святого Причастия, даю­щие благодать оправдания и благодать освяще­ния, развивают, укореняют, возвышают в духе человека все потребное для спасения.

И чем кто чаще пользуется ими, тем успешнее зреет его ду­ховная спасительная жизнь. А без этого она ско­ро засаривается, вянет и глохнет. Сила частой исповеди. Одно воспоминание о том, что надо открываться духовному отцу, что надо сказать ему, удерживает нас от грехов. То уже пагуба, когда кто скажет о себе, что во всем прав и каяться ему не в чем (святитель Феофан Затворник).

Смертный грех решительно порабощает челове­ка диаволу и решительно расторгает общение че­ловека с Богом, доколе человек не уврачует себя покаянием; увлечение помыслами и мечтаниями производит меньшее порабощение (врагу) и ра­зобщение (с Богом), но производит их. И потому необходимо воздерживаться от всех помышлений и мечтаний, не согласных с учением Евангелия, а случающиеся увлечения немедленно врачевать покаянием (святитель Игнатий (Брянчанинов)).

Нам повелено взыскать Царствие Божие в этой жизни и обрести, толкая в двери его посредством покаяния и слез. Плоды покаяния состоят в усиленной борьбе с грехами и в подвигах ревности о жизни святой и богоугодной. Без показания и лаптя не сплетешь. Как же мож­но научиться покаянию, если кто опытный не научит? (преподобный Амвросий Оптинский).

Страсть требует тщательного врачевания покая­нием и благовременного искоренения противо­положной ей добродетелью. Страсть не всегда выражается делом: она может тайно жить в серд­це человека, обладая его чувствованиями и по­мышлениями. Страсть познается из того, когда человек не престает воображать грех и услажда­ется мечтанием его, когда, плененный им, он уже не в силах противиться увлекающей силе гре­ховных помышлений...

Страстный не перестает совершать грех в мечтании и сердечном чувстве, через что поддерживает свое общение с темными духами (святитель Игнатий (Брянчанинов)). Когда мы согрешаем, тогда мысль о Боге произ­водит уныние и страх. Будем и среди грехов не терять духа покаяния - и тогда всякая мысль о Боге как Отце, приемлющем кающихся, будет со­провождаться радостью духовною.

Ты не осуждаешься за совершение греха, но под­вергаешься наказанию за то, что, согрешив, не покаялся. Но пусть наше покаяние не ограничи­вается только одними словами. При виде греха веселятся демоны; усматривая покаяние, радуют­ся Ангелы (святитель Иоанн Златоуст). Прекрасное покаяние имеет столько силы, что во мгновение времени освободит от тысячи грехопа­дений, и на самом одре борющегося со смертью ос­вободит, если прибегнет к покаянию.

Ибо теснота обстоятельств не стесняет Божия человеколюбия. В каждом из Таинств низводятся на верую­щих определенные дары благодати Божией, ус-вояющей людям плоды искупительных заслуг Христовых. Б удем пользоваться более исповеданием (гре­хов), потому что исповедание — уза, препятст­вующая грешить. Помысл, будучи выведен наружу, милостию Божиею прогоняется.