Совесть исповедью и сокрушением умиряет­ся в связи с епитимиею (святитель Феофан Затворник). Не должно, братия, отчаиваться в спасении, имеющем покаяние матерью. Вчера мертвые — сегодня оживают для Бога покаянием, вчера чу­жие — сегодня становятся своими Богу, вчера беззаконные — сегодня становятся святыми (пре­подобный Ефрем Сирин). Господь наш сказал: седмьдесят крат седмери-цею отпусти брату своему согрешения его (см. Мф. 18: 22).

Во сколько же раз более Сам Господь про­стит кающемуся?.. Если даже ты ежедневно станешь создавать и разрушать, то и тогда Бог не погнуша­ется принять молитву твою, как скоро начнешь ты взывать к Нему (преподобный Ефрем Сирин). Врач душ наших дал нам покаяние, как лекарство от всякой греховной язвы. Отсечем, братие, дурные привычки души нашей (преподобный Ефрем Сирин).

Мир не оставит в покое Когда ты начнешь труды покаяния и дело спасения твоего, то в одном собрании донесут, что ты сде­лался фанатиком, отсталым, ненормальным, лице­мером и притворяешься; в другом, что ты близок к помешательству ума; в самом снисходительном со­брании, что с тобою происходит что-то странное и достойное сожаления. Так будут судить чужие.

От самых ближних и домашних ты услышишь не раз: «Что с тобою? Здоров ли ты? Не тревожит ли что тебя? И не оскорблен ли ты чем?» И думаешь ли ты, что удовлетворишь, успоко­ишь всех и каждого, когда скажешь, что занят де­лом своего спасения, что у тебя печаль по Бозе? За эти-то самые слова еще более возьмут против тебя подозрения; и ты не раз, или, лучше сказать, всякий раз, сам не зная, что сказать и как образу­мить на твой счет других, невольно будешь обра­щаться к Господу, да вразумит тебя, что подобает творити и глаголати.

Мир, тобой оставленный, никогда не оставит тебя в покое. Так как ты пой­дешь не тем путем, коим идут почти все, а против­ным, то всякий встречающийся на пути почтет те­бя заблудшим и будет покивать головою. Самые добрые действия твои будут казаться обидою для многих, потому что будут мешать их действиям. Самое смирение и терпение твое послужит пово­дом для некоторых презирать и оскорблять тебя.

А если ты как человек погрешишь в чем-либо, то и малый грех твой поставится в преступление непростительное. Все это, порознь взятое, не так велико и важно; но в сложности своей из сего со­ставится такой крест, что ты не раз будешь па­дать под ним и искать Симона Киринейского на помощь; и горе тебе, если ты не призовешь Духа Утешителя, Который только Один может под­крепить и усладить горесть твоего положения.

И все это, однако ж, еще не последняя борьба и не последний крест. Сущность дела в том, чтобы изменить сердце свое: из сердца плотского сде­лать духовным, изгнать из него дух самолюбия, умертвить в нем похоть, возвратить ему ту чисто­ту, с какою оно вышло из рук Божиих и без коей нельзя явиться нам пред лице Божие (архиепи­скоп Иннокентий Херсонский).

Об общей исповеди Следует заметить, что из слов святителя Иоанна Златоуста о том, что к каждому человеку надо подходить с его индивидуальной меркой и с ка­ждым иметь дело лично и откровенно, с несо­мненной ясностью вытекает осуждение так назы­ваемой общей исповеди, и единственно законной признается исповедь индивидуальная. И на самом деле: когда, прочитав длинный список ничего не говорящих душе грехов и молитву о раскаянии в них, священник на общей исповеди призывает исповедников по очереди и задает шаблонный во­прос: «Что совершил особенного?», какой может быть ответ? Что считать особенным?

Для одного это может быть убийство или поножовщина, для другого — грешный помысл и нескромный взгляд, для третьего — иное что. У каждого это зависит от степени совершенства... Может быть, батюшка действительно требует чего-то исключительного по ужасу и глубине падения? И сбитый такими мыслями человек чаще всего говорит: «Ничего особенного нет!» Какая хитрость бесовская в этих словах «нет ничего», когда Христос говорил, что мы ответим на Суде за каждое слово, произнесен­ное всуе!

Не менее ужасен и равнодушный ответ: «Грешен, батюшка!» — показывающий, что грехи осознаются, но не осуждаются, как неизбежное и потому терпимое. Во-первых, при общей исповеди кающемуся не приходится открывать грязи своих духовных деяний, не приходится стыдиться за них перед священником и не будет задета его гордость, са­молюбие и тщеславие.

Таким образом, не будет того наказания за грех, которое в дополнение к нашему раскаянию снискало бы нам милость Божию. Во-вторых, общая исповедь таит ту опас­ность, что к Святому Причастию подойдет такой грешник, который при отдельной исповеди не был бы допущен священником. Многие серьез­ные грехи требуют серьезного и длительного по­каяния. При общей исповеди нельзя приступать к Святому Причастию тем, кто долго не был на частной исповеди, и тем, кто имеет или смертный грех, или такой грех, который сильно задевает и мучает его совесть.

В таких случаях исповедник должен после всех подойти к священнику и ска­зать ему те грехи, которые лежат на его совести. Недостаток исповеди церковной восполни горя­чею исповедью домашней. Последняя будет одна с первою и даст тебе то успокоение и примирение душевное, которое должно быть плодом истин­ной исповеди и которое достигается и нашими усилиями, жаждой нашего исправления и устрем­ления к Богу (из дневника инока).

Грех утаиваемый, неосознаваемый или нечувст-вуемый усиливается, растет и крепнет глубоко в душе согрешающего; грешник извиняет, оправ­дывает себя общим обычаем, общим растлением, общим неисправлением, ненаказанностью. Все старание есть диавола, яко да во отчаяние тя приведет, егда согрешиши, ты же убо, возлюблен­ный, не повинуйся ему.

Но аще и седмижды па-деши на день, то убо скоро востани и покаянием умоли Бога. Не живите во тьме неисповеданных грехов Душу не кающуюся враг-диавол делает помой­ной ямою, в которую он бросает всякую дрянь (святитель Феофан Затворник). Кайся чаще. Неужели весь год коснеть во грехах и только раз в год очищаться покаянием и при­частием? Разве не каждый день мы согрешаем, растлеваемся, оскверняемся; разве не каждый день нам нужно очищение, освящение и обновле­ние?