Ах, какой это прекрасный образ для тех, кто желает Ему подражать! В нашей жизни есть много средств, чтобы распознать дьявольское злодейство и легко заградить себя от Сатаны. Самолюбию, этому важнейшему злу, мы противопоставим слово Начальника нашего спасения: Не о хлебе единем жив будет человек; гордости скажем: Не искусиши Господа Бога твоего; безусловно веруя в отеческое попечение о нас Бога, по­бедим и ненасытное своекорыстие словами: Иди за мною, Сатано; Господу Богу моему по­клоняюсь и Тому Единому служу (ср. Мф. 4: 4, 7, 10).

Дьявол, навязывая неразумное и бес­цельное, тщится утаить его под благовидным предлогом. Кроме ответов, данных Спасите­лем, иной возможности ответить ему у нас нет. Поэтому требуется постоянное трезвение, чтобы обманщику не удалось остаться незамеченным. Но поскольку наш общежительный устав, будучи ориентирован на совместное выпол­нение всех сторон нашей жизни, не предоставляет нам абсолютных условий для безмолвия, которые имеются у подвизающихся безмятежно пустынножителей, существует и другой способ, в равной мере результативный, который полностью заменяет делание трезвения.

От­цы указывают нам на важность чистоты совести в исполнении своих обязанностей и утвер­ждают, что этого одного достаточно, чтобы направить человека к исполнению его предна­значения. Если мы вполне осознаем изречения Писания — проклят человек, творяй дело Господне с небрежением (Иер. 48, 10) и работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему со трепетом (Пс. 2, 11)

, то мы начнем заботиться о том, чтобы все наши дела и мысли были по Богу. В уставах египетских и затем ливийских киновий, а также позже Студитских монасты­рей, подробно излагаются правила, которые с большой строгостью соблюдались Отцами, даже если дело касалось ничтожнейших вещей. Преподобный отец наш Симеон Новый Бого­слов в своих Оглашениях часто говорит о хранении совести, чему и сам он уделил много внимания в своей жизни, как он об этом пишет.

Тщанием не лениви, духом горяще, Господеви работающе, воодушевляет нас апостол Павел (Рим. 12, 11). Не столько имеет значение про­изводительность в той работе, которая дана в качестве послушания, сколько чистота совести в осуществлении цели, ради которой дано послушание, доброхотна бо дателя любит Бог (2 Кор. 9, 7). Полагая во основание волю Божию, выраженную в божественных заповедях, мы регулируем все движения своей души, и тогда дьявольское лукавство раскрывается с са­мого начала, с первого прилога.

Лукавый очень редко действует через внешние обстоятель­ства — через людей или предметы. Основная часть его войны ведется внутренними средст­вами — через помыслы. Если монах находится в укрепленной крепости послушания, то никакой прилог — ка­ким бы он ни казался благовидным — не может увлечь его ума к «сочетанию» , то есть к то­му, чтобы он им заинтересовался.

Истинный монах, будучи образцом послушания, не при­нимает никаких указаний и наставлений, кроме тех, которые даны ему его законным Стар­цем или одним из ответственных за послушание братии, потому что он не подчиняется своей собственной воле. Единородный Сын Божий, Обновитель нашей ветхой природы, научил нас, что послушание — преимущественное лекарство в процессе лечения.

Опыт первого по­ражения первозданного человека научил нас не верить своим собственным помыслам, пото­му что их заимствует Сатана, чтобы ввести нас в обман, приводящий к нарушению заповеди Божией. Мы очень часто впадаем в заблуждение под предлогом логики и так теряем понима­ние своей цели. Но мы ведь не рабочие и не средства производства, мы верные послушники Того, Кто предначертал нам наш путь, и по этой причине мы надеемся оправдаться верою, а не делами (Гал. 2, 16).

Апостол Павел в Послании к Евреям, которое больше напоминает гимн, чем письмо, говорит о том, что все от века святые получили оправдание «верою» (см. Евр. 11). Авраам, прообраз истинного человека Божия, верова Богови, и вменися ему в правду (Иак. 2, 23). Со­единяя любовь друг к другу с точным хранением духа послушания, мы удерживаем негаси­мой «лампаду» своей совести, которая освещает нам темные ловушки Сатаны, стремящегося бесчисленными предлогами и умствованиями ввести нас в заблуждение.

Но ко всему этому мы заранее готовы и стремимся следовать слову Писания: Егда дух владеющего взыдет на тя, места твоего не остави (Еккл. 10, 4). Подводя итог, обратимся снова к этим двум пунктам, вокруг которых вращалась наша беседа. Первое — это постоянная память о предназначенном нам Царствии Небесном; и вто­рое — это более глубокое знание злобы нашего врага дьявола, которую он проявляет в своей войне против нас.

Все это достигается правильным возделыванием ума, поэтому и говорится Отцами, что мы «храним ум». Когда ум бодрствует в трезвении, он испытывает тревожащие его помыс­лы, какие из них его собственные, а какие чуждые и прокравшиеся к нему, а затем испыты­вает цель, которую они преследуют. Естественные помыслы просты, они обращаются в пре­делах нужды и долга и имеют цель исполнить заповедь Божию, когда и душа и совесть оста­ются спокойными. Таково естественное движение помыслов.

Если помысел чужой и, следовательно, лукавый, тогда он неоднозначен и не прост. То есть он располагается между мыслью и страстью и при своем появлении тут же производит в душе внимающего некое беспокойство. Это беспокойство бывает вызвано намерением, с помощью которого помысел выслеживает способ прикрыть неразумие, сидящее в страсти, с которой соединилась мысль.

Мысль есть рассмотрение и образное описание какой-либо вещи или лица, причем сам мыс­лящий человек может нуждаться в таком описании или же это может происходить помимо его воли. В качестве такого простого рассмотрения мысль не виновна и не плоха, так как ни одна вещь сама по себе не может быть плохой — плохо злоупотребление этой вещью, ко­торое превращает эту вещь во зло.

Сопутствующая такой мысли страсть, однако, изменяет цель, с которой вещь рассматривается умом, и начинает использовать возникший в сознании образ в порочных целях. Далее страсть старается удержать помыслы в изобретении законных и незаконных способов спрятать ее под представленной уму вещью. И здесь, если совесть не помрачилась и может действовать, она восстает и обличает лукавый помысел.