Человеческий разум, прилежащий после падения на злая от юности его (Быт. 8, 21), продолжает пребывать в этом болезненном состоянии, подражая нашим прародителям, которые на основании логики просили покрыть обнажение их уже причастной тлению природы. В том именно и состоит существо нашего отеческого преда­ния, чтобы сохранить абсолютный характер заповедей божественной воли, которая осущест­вляется только через безусловную веру и послушание.

По этой причине и мы, продолжая отеческую линию, внимательно стараемся избегать прелести лукавого, чтобы не увлечься бесконечными отговорками логики и компромисса, знаменующих «тело смерти», ветхого человека. И в наши дни можно встретить истинных подвижников, которые еще живы и препода­ют нам уроки строгости хранения своей совести. Однажды я посетил некоего брата, желая с ним посоветоваться, и когда я уже в самом конце был готов уйти, он попросил меня отпра­вить письмо.

Когда он писал адрес на конверте, у него закончились чернила, и я одолжил ему свою ручку. Написав адрес, он говорит: «Как хорошо пишет твоя ручка!» Я ему отвечаю: «Бери ее себе, отче. У меня есть еще». «Нет, — отвечает он, — лучше ты мне купи такую же». Я обещал ему, что как только вернусь в свою каливу в Скиту, попрошу одного брата, который завтра должен поехать в мир, чтобы он купил ему ручку, тем более она была очень дешевая.

Вечером в тот же день, почти в полночь, в мою дверь постучали. Открываю и вижу перед собой этого старца, который говорит: «Прошу тебя, не покупай мне ручку, которую я заказал тебе. Потому что я не спросил своего Старца!» Не сказав больше ни слова, он тотчас же быстро удалился. Тогда я попытался, в меру своего разумения, понять основную причину, заставившую этого великого монаха повести себя таким образом.

И я думаю, что дело было не только в том, что он побоялся заказать ручку без благословения, но и в боязни своенравия, которое заставило его удовлетвориться чем-то, что ему понравилось. Заметьте, что расстоя­ние туда и обратно равнялось двум с половиной часам пути, и этот путь он совершал ночью. Видите, братия мои, каким духом руководствовались наши отцы, и это было не во вре­мя оно, но почти вчера, продолжается и ныне и так будет до скончания века.

Вот почему с такой настойчивостью Старцы догматически утверждают принцип отсечения своей воли — чтобы таким путем, согласно апостолу Павлу, умертвить уды наша сущия на земли (Кол. 3, 5) и совлечься тления и через Благодать облечься в нового человека по Христу, и, более того, сподобиться того, чтобы Христос вселился и жил в тех, кто Его любит, как и Он Сам об этом сказал (2 Кор. 6, 16; Лев. 26, 12).

Мы все знаем, что наша воля есть «стена непреоборимая и камень противолежащий»[21] , и, следовательно, жизнь по законам плоти. Бог же говорил жившим по плоти людям — со­временникам Ноя, еще до потопа: Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих вовек, зане суть плоть (Быт. 6, 3). И апостол Павел говорит: Аще по плоти живете, имате умрети (Рим. 8, 13)

, и только елицы Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии (Рим. 8, 14), потому что закон Духа жизни во Христе Иисусе освобождает нас от всякого закона греха и смерти (см. Рим. 8, 2): именно об этом Дух свидетельствует духови нашему, яко есмы чада Божия (Рим. 8, 16). Воля человека, когда она служит своенравию, происходит от самолюбия, которое, со­гласно Святым Отцам, есть один из трех столпов страстной природы, и он никогда не лиша­ется поддержки двух других страстей, гордости и сребролюбия.

Господь наш не допустил никакого компромисса в той брани, которую Он совершил в пустыне против этих главных страстей. С тех пор Его последователи и подражатели Его жития, выразили все эти принци­пы в своих практических советах и наставлениях. Вся церковная жизнь — в ее апостольском, миссионерском, исповедническом, мученическом и преподобническом проявлении — запе­чатлена законом акривии и никогда не знала компромисса или какого бы то ни было оправ­дания греха.

Стремясь вернуть потерянное, — что достигается не человеческими знаниями и уси­лиями, но дано нам через божественное откровение как дар — мы ходим верою (2 Кор. 5, 7) и послушанием, и получаем от всеблагости Христовой то, к чему стремимся. О всецелом по­священии себя Богу очень хорошо говорит святой Евангелист Иоанн: Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12)

, то есть дал это тем, кто верует с полной самоотдачей в Его Имя. Через искушение, которое прячется в словах «ну и что?», «почему?» и «может быть», в нас прорастает оправдание, которое в свою очередь порождено собствен­ной волей. Отцы, оплакивая таковое падение, оставили нам следующее изречение — резуль­тат их рыданий: «Когда увидишь, что воля и оправдание сошлись вместе, оплачь того мона­ха».

Господи Иисусе Христе, Спасителю наш, избавь нас от сего гнева и оставленности и не предавай этим напастям, но дай нам проникнуться тем духом, которым руководствова­лись святые Твои и преподобные Отцы! Аминь.   УЧЕНИЕ О ТЕЛЕСНОМ ДЕЛАНИИ И ПОСЛУШАНИИ Толкование одного места из Добротолюбия Т ело, закаленное огнем подвига и омытое водою слез, когда прекращает проливать пот, не делается от понесенных трудов более слабым, как будто оно трудилось сверх сил; но приняв внутрь себя тишину и мирное молчание, наполняется новой силой, новой выносли­востью, новой крепостью духа.

Душа же, обогатившись таковым содействием тела и най­дя его состояние превысшим того, которое достигается телесными упражнениями, заме­няет телесные дела на духовные подвиги и, предаваясь умному деланию со вниманием, со­храняет для себя плоды с бессмертных растений в мысленном Раю (Прп. Никита Стифат, Третья сотница глав о любви и совершенстве жития, 39)[22] .

Когда Благодать воздействует на душу человека, она изменяет свойства сущего. Благо­дать, входя в ум и душу, воздействует и на тело, у которого на начальной стадии духовной жизни укрепляются природные силы и умножаются возможности. Но этот текст носит умозрительный характер, в нем говорится о совершенстве. Когда Благодать постепенно овладевает душой, тогда изменяется и сама природа тела.