, и только елицы Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии (Рим. 8, 14), потому что закон Духа жизни во Христе Иисусе освобождает нас от всякого закона греха и смерти (см. Рим. 8, 2): именно об этом Дух свидетельствует духови нашему, яко есмы чада Божия (Рим. 8, 16). Воля человека, когда она служит своенравию, происходит от самолюбия, которое, со­гласно Святым Отцам, есть один из трех столпов страстной природы, и он никогда не лиша­ется поддержки двух других страстей, гордости и сребролюбия.

Господь наш не допустил никакого компромисса в той брани, которую Он совершил в пустыне против этих главных страстей. С тех пор Его последователи и подражатели Его жития, выразили все эти принци­пы в своих практических советах и наставлениях. Вся церковная жизнь — в ее апостольском, миссионерском, исповедническом, мученическом и преподобническом проявлении — запе­чатлена законом акривии и никогда не знала компромисса или какого бы то ни было оправ­дания греха.

Стремясь вернуть потерянное, — что достигается не человеческими знаниями и уси­лиями, но дано нам через божественное откровение как дар — мы ходим верою (2 Кор. 5, 7) и послушанием, и получаем от всеблагости Христовой то, к чему стремимся. О всецелом по­священии себя Богу очень хорошо говорит святой Евангелист Иоанн: Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12)

, то есть дал это тем, кто верует с полной самоотдачей в Его Имя. Через искушение, которое прячется в словах «ну и что?», «почему?» и «может быть», в нас прорастает оправдание, которое в свою очередь порождено собствен­ной волей. Отцы, оплакивая таковое падение, оставили нам следующее изречение — резуль­тат их рыданий: «Когда увидишь, что воля и оправдание сошлись вместе, оплачь того мона­ха».

Господи Иисусе Христе, Спасителю наш, избавь нас от сего гнева и оставленности и не предавай этим напастям, но дай нам проникнуться тем духом, которым руководствова­лись святые Твои и преподобные Отцы! Аминь.   УЧЕНИЕ О ТЕЛЕСНОМ ДЕЛАНИИ И ПОСЛУШАНИИ Толкование одного места из Добротолюбия Т ело, закаленное огнем подвига и омытое водою слез, когда прекращает проливать пот, не делается от понесенных трудов более слабым, как будто оно трудилось сверх сил; но приняв внутрь себя тишину и мирное молчание, наполняется новой силой, новой выносли­востью, новой крепостью духа.

Душа же, обогатившись таковым содействием тела и най­дя его состояние превысшим того, которое достигается телесными упражнениями, заме­няет телесные дела на духовные подвиги и, предаваясь умному деланию со вниманием, со­храняет для себя плоды с бессмертных растений в мысленном Раю (Прп. Никита Стифат, Третья сотница глав о любви и совершенстве жития, 39)[22] .

Когда Благодать воздействует на душу человека, она изменяет свойства сущего. Благо­дать, входя в ум и душу, воздействует и на тело, у которого на начальной стадии духовной жизни укрепляются природные силы и умножаются возможности. Но этот текст носит умозрительный характер, в нем говорится о совершенстве. Когда Благодать постепенно овладевает душой, тогда изменяется и сама природа тела.

Во «мраке» покоя Благодать становится присущей человеку, который уже без труда и усилия пребывает в непрестанном созерцании, а тело, участвуя в этом состоянии, уже не находится в прежнем положении естественной необходимости, но живет вне природных законов, питаясь от Бла­годати. Когда ученик пригласил авву Сисоя поесть, тот ответил: «Разве мы не ели, чадо мое? Если не ели, то давай покушаем» .

Благодать действовала в нем как природная пища. Здесь мы наблюдаем состояние совершенства, когда тление поглощено жизнью (см. 2 Кор. 5, 4). Апостол Павел и многие Святые Отцы говорят о духовном теле. Это такое тело, кото­рое участвует в духовной деятельности души. Так мы должны понимать опыт апостола Пав­ла: Вем человека о Христе, прежде лет четыренадесяти: аще в теле, не вем, ащели кроме тела, не вем, Бог весть: восхищена бывша таковаго до третияго Небесе (2 Кор. 12, 2).

Это дает нам возможность понять, что тело, вот это материальное тело, движимое присущим ему Духом, само становится духовным. Не умаляясь в своем материальном составе, материя пре­восходит те условия своего бытия, в которых она пребывает заключенной. Таким путем из­меняются природные действия тела и, поскольку в нем поселяется Дух, оно истинно и реаль­но находится в духовном Раю. Вот вкратце смысл этого отрывка. Вопрос. Как это происходит?

Какими средствами, каким подвигом может человек изменить естественные действия тела? Ответ. Основной подвиг — это всецелое умерщвление в человеке его воли. Если он достигнет такого момента, когда будет полагать всякий разум в послушание Христово, тогда Дух вводит его в покой субботы (ср. Евр. 4, 9-11). Преобразование естественных способностей человека в духовные не может быть ре­зультатом человеческих усилий.

Духовное созерцание, например, — не просто упражнение человеческого мышления; это было бы прелестью. Созерцание — дар Божий. Человек при­зван согласовать свою волю с волей Бога. Через это делание его отношение к другим стано­вится дружелюбным, смиренным, его тело очищается, а мысль восхищается к Богу. Свобод­ное соблюдение заповедей и подчинение с любовью всякого помысла воле Христовой есть основное аскетическое средство, способствующее приходу к человеку Благодати, которая, нисходя к нему, изменяет его.

На начальной стадии послушание в некотором смысле прино­сит скорбь, но с прошествием времени через любовь и просвещение Духа оно изменяется и становится в человеке присущим ему свойством. Человек вдруг приходит в состояние чув­ --- 2 Достопамятные Сказания, Об авве Сисое, 3.   ства Бога — это означает нисхождение Благодати, вхождение человека в область откровения, когда его естественные способности превосходят сами себя, изменяются, и человек стано­вится освобожденным силою Христовой и говорит уже как власть имеющий (ср. Мф. 7, 29; Мк. 1, 22).

Послушание — не только душевная, но и телесная добродетель, потому что человек бывает тревожим страстными похотями, которые телесны. Даже безгрешные потребности человека (неукоризненные страсти)[23] , такие как потребность в питании, во сне, в отдыхе, мо­гут превратиться в страстные похотения, если мы не будем сохранять меру в их использова­нии.