А это в свою очередь склоняет к доверию и слушателей, и читателей. Старец Иосиф Ватопедский окончил лишь два класса начальной школы и не получил никакого систематического образования. Его жизненный путь смолоду пролегал через мона­стыри и пустыни, ставшие для него местами духовного возрастания и образования в духе --- 1 Старец Иосиф Исихаст, с. 177. 2 По учению прп.

Максима Исповедника, «незабывающее ведение есть устойчивое и непрекращающееся вечное движение мудрости, созерцания и познания ума, то есть его силы, свойства и энергии, в области того познаваемого, которое выше знания». Подробнее об этом см.: Мистагогия, 5. TLG 2892/049. Ср.: Творения, кн. I, с. 163.   святоотеческого Предания Православной Церкви.

Старец никогда не изучал ни философию, ни богословие, но, проведя большую часть жизни на Святой Горе, он имел возможность тща­тельно изучить наследие наших Отцов, как древних, так и современных, и у них найти все необходимое для того, чтобы восполнить недостающее. Таким образом, можно говорить о двух главных источниках богословия Старца: писания Святых Отцов, преимущественно аскетического направления, и непосредственное ученичество у опытных подвижников, среди которых первое место принадлежит старцу Иосифу Исихасту.

Очевидно, что весь круг чтения старца Иосифа сосредоточился в первую очередь на важнейших аскетических произведениях, составляющих классическое наследие монаше­ского Востока. Из поколения в поколение греческое монашество живет и руководствуется этими авторами, богословие которых входит, так сказать, в его плоть и кровь. Живя в послу­шании у старца Иосифа Исихаста, братия, в том числе и старец Иосиф Ватопедский, еже­дневно часть своего времени по традиции уделяли «изучению Отцов».

Это были, во-первых, изречения Отцов египетской пустыни и повести из их жизни, вошедшие в различные сбор­ники, самые известные из которых входят в Систематическое собрание (Древний Патерик) и Алфавитное собрание (у нас Достопамятные Сказания), а также сборник под названием «Евергетинос»1 . Далее шли произведения великих Отцов — систематизаторов подвижниче­ского опыта, таких как св. Василий Великий, прп. Максим Исповедник, прп. Иоанн Лествичник, прп. Симеон Новый Богослов, св. Григорий Палама.

Также здесь следует назвать и ав­торов Добротолюбия, среди которых старец Иосиф наиболее часто ссылается на авву Исайю Отшельника и прп. Марка Подвижника. Вслед за своим блаженным учителем особое место старец Иосиф отдает писаниям прп. Исаака Сирина, считая его одним из самых глубоких ду­ховных писателей. Кроме этих Отцов, учителей монашеской жизни, старец Иосиф также обращается к пи­саниям прп.

Макария Египетского, аввы Дорофея, некоторым аскетическим сочинениям св. Григория Нисского, Григория Богослова. Для обобщения церковного вероучения Старец пользуется творениями прп. Иоанна Дамаскина, а для толкования церковных событий и праздников — творениями св. Афанасия Великого, св. Иоанна Златоуста, св. Кирилла Ие­русалимского, св. Кирилла Александрйского и св. Григория Паламы.

Из современных авторов, оказавших непосредственное влияние на богословие старца Иосифа, следует назвать выдающегося подвижника XX века, который всем святогорским монашеством по праву признается одним из наиболее глубоких и традиционных выразите­лей восточно-христианской духовности. Речь идет о сербском богослове прп. Иустине Попо­виче (1894-1979).

Его духовное влияние является фундаментальным и определяющим для всей богословской мысли старца Иосифа. Как уже упоминалось, Старец написал отдельную книгу, вдохновленную богословием прп. Иустина. Это вдохновение проходит красной нитью также через большинство сочинений и бесед старца Иосифа, в них встречаются целые от­рывки, непосредственно передающие размышления и умозаключения сербского богослова.

Этим влиянием объясняется и современная философская терминология, часто используемая старцем Иосифом для передачи тех или иных богословских воззрений или описания духов­ных состояний. Таким образом, не учившись и не получив специальных богословских зна­ний, старец Иосиф Ватопедский, через посредство древних и современных Отцов Церкви, оказался «во всеоружии» того знания, которое было необходимо для передачи на современ­ном языке и в современных категориях мышления непосредственной реальности духовной жизни и святости.

Несомненно, это было бы невозможно без практического руководства со стороны его духовного наставника, блаженного старца Иосифа Исихаста, личный пример и опыт жизни которого запечатлели почерпнутое у учителей Церкви теоретическое знание. По воспомина­ниям самого старца Иосифа, они могли в любое время и обо всем спрашивать своего Старца, --- 1 Евергетинос — самый популярный в Греции сборник изречений и повестей из жизни Святых Отцов, составленный прп. Павлом Евергетидским (1054 г.) и изданный в 1783 г. прп. Никодимом Святогорцем.

  и тот всегда разъяснял им те или иные таинства веры, исходя из лично пережитого опытного познания. «Со свойственной ему свободой, порожденной его духовным опытом, — вспоми­нает старец Иосиф, — он подробно объяснял нам смысл всего, что касается духовного под­вига жизни по Богу»1 . Оба эти источника богословского становления старца Иосифа Ватопедского — теоре­тическое знание подвижнической жизни, почерпнутое у Отцов Церкви, и личное ученичест­во у старца Иосифа Исихаста, преподавшего непосредственные уроки духовной жизни, — относятся к деятельной, или практической, стороне православного Предания и Откровения.

Старец Иосиф выделяет в существе христианского откровения как бы два «полюса», обозначающих две стороны единого явления: это учение о вере, которая включает в себя все догматические положения откровения, и учение о делах, или о практической жизни, то есть о способах осуществления уникального события откровения2 . Старец всегда подчеркивает неразрывную связь между двумя этими полюсами, настаивая, что если утеряно понимание одного из них, то непременно исчезает и понимание второго, потому что оба эти полюса имеют онтологическую взаимозависимость.

И тот и другой полюс объединяются в едином откровении одной общей целью, которую имеет откровение, а следовательно наши вера и дела. «Цель нашей веры и наших дел состоит в достижении онтологической связанности с Богом, в приближении к Нему, в "присвоении" Его Отеческого благоволения, которое мы потеряли через грехопадение, в обогащении божественными дарованиями, которые заклю­чаются не в чем ином, как в нашем воскресении и обожении»3 .