Людие ходя-щии во тме видеша свет велий; живущии во стране и сени смертней, свет воссияет на вы (Ис. 9, 1-2). Сегодняшним днем прекращается и проходит тень и буква Закона и наступает период Благодати, который символизирует нашу Церковь. Иоанн Предтеча, который, по свидетель­ству Господа нашего, был «большим всех пророков» (ср. Лк. 7, 28), завершив свое пророче­ское предназначение указанием на веками ожидавшегося Спасителя и Искупителя, тотчас же, как первый апостол, начинает новый период Благодати и приступает к первому из та­инств, Крещению. Господь, желая исполнити всяку правду (Мф. 3, 15)

, Сам подходит к Про­поведнику покаяния и принимает Крещение, «очищений же яко Бог не требуя»[45] , чтобы пре­дать погребению в водах Иорданских грехи всего мира. Своим явлением на Иордане Господь наш свидетельствовал о наступлении полноты времен, когда Он, как новый Ной, должен был спасти в мысленном Ковчеге — то есть в Церкви — человеческую природу от всемирного потопа греховности.

Обличая тайное при­сутствие в грехе дьявола, который через грех воздействует на человека, Господь одновре­менно открывает и величайшую истину веры в откровении Святой Троицы, передает нам первое и основное таинство новой Благодати, таинство Крещения, и, поднимаясь из воды, «совозвышает» и нас с Собою, да горняя мудрствуим, а не земная (ср. Кол. 3, 2).

Однако на этом Искупитель не завершил еще дела нашего спасения, но, согласно Еван­гелисту, возведен бысть Духом в пустыню искуситися от диавола, и постился там дний че-тыредесять и нощий четыредесять (Мф. 4, 1-2). Исполнив на Иордане Свой спасительный замысел и даровав нам через таинство Крещения вступление в жизнь и обручение Благодати, Господь тотчас же возводит нас ко второму этапу духовного жительства.

Через веру мы по­знали Бога и свою связь с Ним; познали также причины и качества Его Промысла. За этим естественным образом должно было последовать практическое осуществление Его воли, ко­торая запечатлена в заповедях Божиих и направлена на очищение нашей испорченной при­роды от страстей и хаоса, вызванных развращением, последовавшим за нашим падением.

К этому как раз подходят и слова пророка Давида: За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки (Пс. 16, 4). Христос, пожелав передать нам опыт этой практической жизни, изводит нас в пустыню. Ветхий человек со своими страстьми и похотьми, закон греховный, владеющая нашими чле­нами сила зла, которая после стольких поводов и причин отвердела в нас и превратилась в привычку, власть дьявола, которую он получил над грешниками, — все это требовало ле­чения практическим способом, которым человек по Благодати Божией мог бы освободиться от зла.

Постився дний четыредесять и нощий четыредесять. Почему так? «Снедию изведе из Рая враг Адама»[46] . Поэтому-то постом наш Искупитель начинает наше возвращение об­ратно. Откуда возникло падение, оттуда и начинается лечение. Господь приступает к этому не посредством повеления, которое соответствовало бы Его величию, но посредством Своего собственного примера, применяя первым к Себе это пригоднейшее лекарство для спасения, это действеннейшее оружие в нашем духовном противостоянии дьяволу на невидимой войне к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным (Еф. 6, 12).

И поскольку духовность нашего первоначального устроения по «образу и подо­бию» Бога была уничтожена грехопадением и место боговидных созерцаний заняли матери­альные ощущения, плененные безобразными страстями, Господь наш начинает лечение че­ловеческой природы, став на практический путь поста и воздержания. Согласно Отцам, существует еще внутренний смысл того пути, который Господь наш избрал в качестве начала.

Как в начале при сотворении человеческой природы предшество­вало создание тела, а затем души, так и сейчас мы научаемся тому, что телесные труды предшествуют духовным. Устремленность наших чувств вниз — по причине их пленения страстьми и похотьми — увлекает за собой и ум, помрачая его способность различения меж­ду добром и злом. Поэтому Господь приступает к лечению чувств через пост.

Пост, будучи абсолютным правилом воздержания, отсекает похоть и ослабляет страсти, после чего осво­божденный ум возвращается к своему природному положению, в котором немедленно уст­ремляется к Богу и становится рассудительным, то есть верно судит и о своих собственных помыслах, и о лукавых помыслах, всеваемых врагом. Таким образом, мы должны хорошо уяснить значение поста как самой основной из практических добродетелей, ведь и Христос причисляет ее к первой в нашей практической жизни.

Получив это оружие поста, наша униженная природа возымела мужество и силу, и уже с дерзновением отвечает врагу: Иди за мною, сатано (Мф. 4, 10). С этим оружием за­поведь Десятословия «не пожелай»[47] исполняется без всякого труда. Через пост мы вспоми­наем и о первой данной нам в Раю заповеди «не ешь»[48] и становимся более внимательными в соблюдении всех заповедей Божиих.

Через это оружие человек осознал достоинство своей свободы и может теперь веско возразить разнообразным прилогам греха: Вся ми леть суть, но не вся на пользу (1 Кор. 6, 12). Просвещенный этим средством ум обретает способность распознавать хитрости и увертки лукавого. От этого оружия дьявол узнал свое первое пора­жение, этим оружием было унижено его превозношение и власть над униженным до того времени человеком.

Вот и сегодня мы видим, как Господь, воспользовавшись этим оружием, побеждает в пустыне всю силу дьявольского лукавства и всю мощь греха. Потому что три искушения, которые были Им побеждены, олицетворяют ширину и глубину всеобщего гре­ха, угнетающего и удушающего человеческую природу. Господь наш и в пустыне, где Он положил основание духовной жизни, и позже во вре­мя Своей жизни среди людей всегда оставался главным Прообразом и живым примером осуществления практических добродетелей, так необходимых для нашего духовного возро­ждения.

Он постился, молился, пребывал в бдении и нищете. Это и есть то, что на языке Святых Отцов называется «практическим деланием», которое есть «восхождение к созерца-нию»[49] . Всей Своей жизнью Он достиг обновления связанного страстьми и похотьми ветхого «перстного» человека и облачил нас в «одежду спасения», предназначив нам в конце концов облачиться и во образ Небесного человека (1 Кор. 15, 49).