Дух человека есть чудесная мастерская, в которой впечатления, передаваемые чувства­ми, неким непостижимым образом перерабатываются в мысли. Любой серьезный наблюдатель мироустройства, с какой бы стороны он ни рассматри­вал творение — с материальной или с духовной, — почувствует присутствие некой невыра­зимой тайны во всех видимых вещах мира.

Однако только разумный дух сможет правильно сориентироваться и дать толковое объяснение этой загадочной тайне мира. Опыт, который приобретает разумный человеческий дух через свою связь с чувственными и мысленными вещами, быстро приводит его к ностальгии по безграничному, вечному и абсолютному бы­тию, и он умозаключает, что основанием и целью всего сущего является реальность вечной жизни.

В своем порыве к абсолютному человеческий дух обращает все свои усилия на победу и преодоление преходящего, смертного, тленного, ограниченного и самой смерти. Если мы обратим внимание на историю человеческой жизни, которая тянется к нам из глубины веков, мы увидим, что все усилия человека, пытавшегося через религию, философию и культуру реализовать свои высшие устремления, были обращены к одной цели — к победе над тлени­ем и смертью, которые составляют единственную чуждую стихию в природе мира, препятст­вующую совершенству жизни.

Откуда же проистекает в человеческом духе эта ностальгия и этот порыв к безгранич­ному? Что подталкивает человеческую мысль озадачиваться бытием абсолютного? Если бы эти мысли были суеверием простого и невежественного люда, то они не занимали бы головы просвещенных и мудрых людей, тогда как в действительности мы видим, что они первые на­пряженно занимались подобными вопросами.

И опять-таки, было бы невозможно, чтобы по­нятие о вечности и об абсолютном были навязаны человеку внешней материальной средой и даже его собственным живым телом, потому что все это, то есть материя и тело, есть вещи преходящие. Единственное объяснение этому — в том, что стремление и тяга человека к абсолют­ному бытию, к вечности и жизни, пребывает в самом существе человеческого духа, в его природе, и является важнейшим элементом его бытия.

Поэтому стремление к абсолютному бытию и бессмертию не могли быть ничем иным, как единственной и непрерывной метафи­зической жаждой, исходящей из человеческого существа. Так вот, разве законы бытия жи­вых существ не учат нас, что каждое из них ищет себе подобного и что всякое существо спо­собно передавать другому то, что имеет само? Таким образом, бессмертие и вечная жизнь дается только Тем, Кто Сам есть Самосущая Жизнь.

Все это является лишь подтверждением слов Священного Писания, которое открывает нам причины творения мира и, особенно, на­шей природы. Ведь мы, будучи созданы по образу и подобию вечноживого, непреходящего, вечного и бессмертного Бога, содержим в самих себе все признаки боголепного состояния. Итак, для созданного по образу Божию человека естественно стремиться к своему Соз­дателю как к Первообразу.

На этой ностальгии по божественному онтологически утвержда­ется человек. Все, что есть и все, что имеет Бог: вечность, безграничность, бессмертие, веч­ная жизнь, блаженство, — все это постоянно притягивает человеческий дух, об этом он меч­тает и тоскует, ища пути, способы и средства, какими возможно было бы удовлетворить эту свою жажду и тяготение.

Подтверждением подлинности этого чувства служит утомление и отвращение, которое он начинает ощущать, когда отдает все свои силы какому-либо дру­гому занятию: обратите внимание, что человек, едва овладев чем-либо, к чему он долго стремился, тотчас же обращается к поиску следующего приобретения, никогда не успокаива­ясь на чем-нибудь одном. И напротив, кто познал Бога и сподобился соединиться с Ним че­рез соучастие в Его нетварных энергиях, то есть в Его святости, тот никогда уже не вдавался в поиски чего-либо иного.

Отвечая на это естественное человеческое устремление, наш Спаситель говорит: Буди­те убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 48). Так что онто­логическая основа человеческого существования — это богоподобие; именно в богоподобии лежит существо человека. Наше богоподобие есть нечто исходно данное, есть местоположе­ние нашей природы.

Это местоположение выявляет телеологический характер нашего суще­ствования, потому что конец-цель (телос) всех устремлений, намерений и энергий человека находится в Боге. Человек сотворен богочеловеческим существом потенциально. Будучи управляем богоподобной душой, он имеет нужду в уподоблении самого себя и всего в себе Богу, чтобы стать через это богочеловеческим существом реально, то есть, соединившись неким совершенным образом с Богом, жить в бытии безграничных божественных совер­шенств.

Так объясняется и так осуществляется человеческое «по образу и подобию»[96] . Но, к сожалению, человек не пребыл твердым на своем пути к богоподобию, а сошел с него. Так началась страшная катастрофа ниспадения и увязания человека в лабиринтах смерти и тления. Хотя он и был при создании наделен богоподобными силами и тягой к бо­жественному совершенству, было невозможно, чтобы он достиг совершенства сам, без при­сутствия Благодати.

Ведь главной ошибкой, вызвавшей его падение, было то, что он сам вос­хотел пойти к своему совершенству, захотел войти в тайны мира и жизни лишь на основе своих собственных знаний и сил. Это понуждает нас констатировать, что человек испытал двойное падение: восстание против Бога и восстание против самого себя. Ведь и вправду, он восстал не только против Бога, но и против своих собственных духовных и разумных сил и порывов, которые были его основными отличительными чертами.

Он вышел из горизонта безграничного, вечного, божественного бытия и заперся в клет­ке своих бедных чувств. Это самоубийственное восстание было первым злым начинанием, в котором созрела вся катастрофа человеческого падения. Таким путем человек изгнал из се­бя Бога, изгнал Его из своей совести, из своей мысли, со своего места. Человеческая природа стала обнаженной, найдя через это свою так называемую «гуманистичность», чтобы прийти затем к окончательному отказу от Бога — атеистическому гуманизму, с которого начинается и в котором завершается все, что разрушает человеческую личность.