Для Отцов Церкви богословие есть по преимуществу «богословие Троицы», тогда как домостроительство есть богословие явления Троицы творению, Ее неизреченное «снисхо­ждение» (συγκατάβασις) в мир в заботе о его спасении, деятельность Бога в истории. Спа­сительное домостроительство Божие рассматривается Святыми Отцами в двух аспектах: до­мостроительство Сына, пришедшего во плоти и «соделавшего» спасение нашей природы, и домостроительство Святого Духа, посланного в мир осуществить задачу спасения каждого отдельного человека.

В практическом богословии старца Иосифа тема домостроительства занимает, безус­ловно, центральное место. Ведь практическая жизнь — это человеческий отклик на божест­венное домостроительство, совершающееся в наших личностях силой Благодати Святого Духа; это добровольное соучастие человека в творческом акте Бога, осуществляющего Свои превечные «замыслы» и «советы» о судьбе тварного мира.

Никакая практическая духовная жизнь была бы невозможна без домостроительного дела Пресвятой Троицы — практика на­чинается и завершается в Боге; можно сказать, что божественное домостроительство есть не просто условие, но смысл и цель, сердце практической жизни христианина. Практическое делание, о котором говорит старец Иосиф, — это личный опыт человека в возделывании и хранении рая (ср. Быт. 2, 15) в своем собственном сердце.

А рай означает присутствие Бла­годати, то есть Самого Бога, действующего в своих энергиях, через которые Он осуществля­ет домостроительство нашего спасения. С момента сотворения вся практическая жизнь человека состояла в том, чтобы реали­зовать план домостроительства Божия о творении. Человек должен был добровольно восхо­дить по лествице божественных добродетелей и силой Благодати возвести свое богоподобие в состояние экзистенциального единства с Богом не по сущности, а по причастию к природе Божества: человек был призван объединить в своей ипостаси две природы — человеческую по сущности (φύσει)

и божественную по усыновлению, или местоположению (θέσει). Одна­ко первый человек — Адам — своего призвания не выполнил. Имея свободную волю, кото­рая должна была служить утверждению человеческого благобытия в Боге, Адам воспользо­вался ею для утверждения своего существования на основе собственного автономного бы­тия, противопоставленного какому-либо иному бытию, что привело его к отчуждению и впадению в грех, то есть удалению от Бога.

Природа человека, которая должна была путем исхождения из собственного местоположения твари возвыситься до положения богосынов-ства, волей Адама была направлена в противоположном направлении, вопреки самой себе, что привело ее к потере бытия, то есть к тлению и смерти. Выше мы описывали следствия грехопадения, приведшие человеческую природу к онтологическому изменению.

Здесь мы добавим лишь то, что грех, ставший законом человеческой природы после грехопадения Адама, по учению Отцов Церкви, не имеет собственного бытия в природе, а существует лишь в качестве ее модуса. Это означает, что грех является лишь отсутствием добра и коре­нится в человеческой воле, делающей грех реальной силой только благодаря, так сказать, «злоупотреблению» добром, благодаря ложному направлению, придаваемому природным энергиям.

Грехопадение Адама завершилось всемирной катастрофой, означавшей разобщение и обособление всего сущего. Это «разобщение», ставшее тлением и смертью природы, Адам передал и всему своему потомству: Царствова смерть от Адама даже до Моисея и над не-согрешившими по подобию преступления Адамова (Рим. 5, 14).

Человек не мог собственными силами изменить свое положение, потому что его воля оказалась скованной греховным вле­чением, противоборствующим законом тления (Рим. 7, 23), а природе стала чужда нетварная божественная Благодать. Вследствие этого спасти человеческий род от греха и смерти мог только тот, кто был бы причастен человеческой природе, но не имел бы на себе печати гре­хопадения, кто смог бы осуществить замысел Божий о человеке и сам будучи человеком.

Интересное объяснение этой ситуации дает старец Иосиф. Он говорит, что согрешивший че­ловек законно наследует смерть как следствие греха, поэтому, чтобы ниспровергнуть держа­ву смерти, ей должен был добровольно подчиниться тот, кто не во власти греха, а значит и не во власти смерти: таким образом смерть, употребившая свою власть «незаконно», была бы «законно» ниспровергнута1 .

Этот нравственный аспект победы над смертью имеет и свою онтологическое обоснование. Вступление природы, владеющей всей полнотой бытия, во власть смерти означает упразднение смерти воскресением: Понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых (1 Кор. 15,19). Но такого человека, который не имел бы греха и мог бы упразднить смерть, не было и не могло быть, потому что вси со-грешиша (Рим. 3, 23).

Спасти человеческий род и привести его в богочеловеческое единство с природой Божества мог только Сам Бог, ставший человеком. «Откуда было взяться такому, который был бы рожден по природе человеком и был бы свободен от праотеческой болезни? С человеком, не имеющим греха, должен был сосуществовать Бог, Который, будучи вели­чайшей Силой и Самой Жизнью как она есть, мог бы навсегда упразднить смерть на всем пространстве прошлого, настоящего и будущего, чтобы вся совокупность человечества мог­ла получить свободу»2 .

Таким образом, тайна божественного Домостроительства коренится в тайне Богово-площения (см. Еф. 3, 9-11). Однако событие вочеловечения Бога Слова не является результа­том простой «случайности» — грехопадения человека, — но есть превечный замысел Твор­ца, предельное выражение любви Божией к Своему творению. «Человеческая свобода не смогла разрушить замысла Божия, потому что оказалась странным образом заключенной в объятиях другой, широчайшей действительности — божественного замысла о спасении и обожении мира через воплощение Слова»3 .

В самом деле, при творении человека Бог не мог не знать о будущем его падении, и поэтому от начала предусмотрел в Своих советах Воплощение Сына Божия. Вот как об этом рассуждает старец Иосиф: «Это великое событие не может выглядеть как простое посещение Богом нашего мира с целью вернуть человечест­во, неким механическим способом, на прежнее место; оно является осуществлением необъ­яснимых советов Божией мудрости и любви о падшем творении.