В сверхъестественной области совершенства и жизни по Богу преследуемая монахом цель — это любовь, которую он старается возделывать во всех областях своей монашеской жизни. Как возможно, чтобы в монастырском уставе, основа которого любовь к Богу и ближнему, отсутствовали общительность и взаимоподдержка? Монах есть не кто иной, как верный член Церкви, поэтому и любовь как основа его бытия сопутствовала его жизни с са­мого начала распространения Христовой Церкви.

Но и много позже, даже в нынешнее время, в монашеских учреждениях можно встретить гостеприимство и любовь. Монахи, проявляя свою любовь, не довольствовались ограниченными рамками филан­тропии, как некоторые могли бы думать, но устремлялись ко всем видам нужды ближнего, будь то отдельная личность или вообще все общество. В благоустроенных монашеских цен­трах всегда существовали больницы, дома престарелых, не было недостатка и в училищах грамотности и искусств, особенно в те времена, когда отсутствовала забота об этом со сто­роны правящих властей.

Я уже не вдаюсь в подробности, описывая исключительные по вре­менам трудности и стихийные бедствия, когда многие из самых великих Отцов приходили в общество и брали на себя дела человеколюбия, лично трудясь на раздаче хлеба или в поли­клиниках и госпиталях. А о чем нам вспомнить в первую очередь, когда мы обратимся к вопросу о роли и зна­чении монашества в нашем церковном предании?

Почти вся совокупность церковного вели­колепия принадлежит заботе и труду Отцов Церкви, которые были монахами. Они либо как простые делатели покаяния, с которого начинали свой подвиг, либо как члены высшего кли­ра, куда были призваны, осуществляя полноту любви к Богу и ближнему, своими трудами украсили и обогатили Церковь. Есть много монахов, которые по Благодати Христовой спо­добились великих духовных даров, как например дара пророчества.

Находясь между небом и землей, они примиряют человеческий род с Богом, иногда ходатайствуя перед божествен­ной Справедливостью за весь мир или за отдельных людей, иногда же открывая миру волю Божию, что также является важнейшей миссией и необходимым долгом монашества. Где как не в монастырях происходили сверхъестественные события чудотворений, разнообразные исцеления и спасение от бушевания природных стихий, угрожающих человеку по причине грехов в мире.

Где еще как не в монашеской среде открывалась воля Божия, и становились явными божественные советы? А в скольких опасностях, происходивших от самых извест­ных ересей, приходили на помощь монахи и боролись за истинную Церковь? Кто неизменно хранил наше Священное Предание и с ревностью и самоотвержением защищал истину на­шей православной веры? Не достанет ми повествующу времене (Евр. 11, 32)

, если вдаваться в подробности о многих подобных случаях и обо всем другом, что составляет богатство на­шей Церкви. Однако это не является темой нашей с вами беседы. То, чего нам скорее надлежит коснуться, — это не столько познание божественного от­кровения вообще, сколько способы практического преуспеяния, касающиеся смысла и пред­назначения человеческой жизни.

Глубочайший смысл этой цели, с ее практической опять-таки стороны, состоит в том, чтобы увидеть со всеми подробностями действие закона тления в разрушенной падшей природе и распознать, что за всем этим кроются глубины сатанин­ские. Иными словами, важно познать неутомимое и лукавейшее коварство врага, который особенно в наше время неутомимо покушается на человека, который убедил людей в том, что он не существует, а это для него величайшее достижение.

Итак кроме болезни, которой подверглась природа, подчинившись смерти и тлению, прибавилась еще и тирания дьявола, который как бог века сего (2 Кор. 4, 4) в настоящей жизни жестоко угнетает род человече­ский. Наиболее ясно о нем говорит апостол Павел: Не не уразумеваем бо умышлений его (2 Кор. 2, 11). И в другом месте снова, ссылаясь на коварство его брани против нас в пред­стоящем нам подвиге, он отмечает: Хотех единою и дважды приити к вам, и возбрани нам сатана (ср. 1 Сол. 2, 18).

И апостол Петр пишет: Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1 Пет. 5, 8). Все тайны и обычаи этой бесстыдной и неусыпной брани, также как и всю тьму лука­вых, коварных и невидимых духов злобы, их ловушки, западни и коварные планы, для защи­ты от которых апостол Павел рекомендует нам быть во всеоружии (см. Еф. 6, 11)

, а также их методы брани — все это монахи давно научились искусно распознавать и побеждать, пере­дав Церкви необходимые тонкости этого тайного и многообразного подвига. Благородное приношение монахов распространяется, таким образом, и на практическую сторону духов­ной жизни и на остальные стороны мысленной брани. Лукавые демоны начинают брань не только когда видят преуспевающего христианина, но терзают всякого человека, используя разнообразные причины и факторы, имея хорошую поддержку как в естественных человеческих потребностях, так и в противоестественных привычках, то есть в страстях и похотях ветхого человека.

Большим успехом, происходящим от монашеского опыта и подвижнического жития, является правильное противостояние в не­видимой брани и соответствующее познание, которое обязательно необходимо всякому вои­ну небесного Христова Царствия. В монашеской жизни требуется знание тонкостей духовно­го закона, который есть безошибочное распознание божественных советов и судов, и на ос­новании этого знания наша воюющая Церковь, содействием Благодати Божией, направляет жизнь своих чад.

Вот, кстати, и решение «загадки», почему множество христиан предпочи­тают удаляться в пустыни и монастырские пристанища, не взирая на то, что это сопряжено с великими трудами и жертвами. В наших кратких замечаниях мы смогли очень мало раскрыть тему о монашестве, в сравнении с действительной важностью делания и приношения монахов. Мы лишь в не­многих чертах прикоснулись к этой теме, подвигнутые на беседу тем, что многие безответст­венные люди не только сами никак не могут научиться оценивать значение некоторых ду­ховных реальностей, но и могущим понимать мешают.

И это потому, что не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть (Мф. 19, 11). Эти безответственные и несведущие люди, когда их спрашивают, кто становится мона­хом, в своих ответах обычно делают упор на узком толковании слова «призвание»; то есть, по их мнению, монахами становятся те, кто «чувствует призвание». Но о призвании говорит­ся и в более широком контексте, особенно если мы примем во внимание слова Господа на­шего: Никтоже может приити ко Мне, аще не будет ему дано от Отца Моего (Ин. 6, 65).