На это нам отвечает Сам Иисус: Никтоже благ, токмо един Бое (Мк. 10, 18; Лк. 18, 19). И мы, будучи сотворены Богом по Его образу и подобию, в силу причастности к Нему имеем естественную склонность к добру, поэтому для нас естественно проявлять доброделание через стяжание различных добродетелей, пре­вращая их в свои природные способности. Это же отмечает и святой Максим: «Таким обра­зом, — говорит он, — мы, находясь здесь, по природе совершаем добродетели, имея к этому естественную силу»2 .

Поэтому добродетельная жизнь — не внешнее умение, но скорее об­наружение нашей естественной внутренней связи с абсолютным благом, то есть с Богом. Где же здесь рабство, о котором говорят сторонники безначалия? В чем рабство тех, кто через соблюдение заповедей становится добродетельным? Если, как было показано, доб­родетель есть одновременно и точка покоя и динамическое состояние человека, в силу его сопричастности Всеблагому Богу через Его Благодать, тогда только те и называются свобод­ными, кто облагодатствован через свою сопричастность Богу, а живущие и пребывающие вдали от Него остаются рабами рабов!

Излишне уже останавливаться на том, что данные нам заповеди и проистекающие из них добродетели есть «обнаружения» блага, а не само по себе благо. Мы усердно стре­мимся достичь того, в чем соединяются все блага, поэтому не отступаем на своем пути, ведь наша цель — не они и даже не те последствия, которые от них происходят. Наша цель — Христос, Который есть Истина.

Мы проявляем послушание благодаря тому, что познали Его. Познайте истину, и истина свободит вы (Ин. 8, 32); и: За превосходящее разумение Христа Иисуса Господа нашего... вменяем вся уметы быти (Флп. 3, 8). В этот раз мы пытались научиться отделять духовный смысл от формальной буквы. И так с просвещенной совестью и ревностью будем продолжать предлежащий нам подвиг, по Благодати Христа и по молитвам святых. Аминь. --- 1 Св.

Иоанн Златоуст, Слова огласительные, 4, 24. SC 50, p. 194. 2 Прп. Максим Исповедник, Вопросоответы к Фалассию, 22. TLG 2892/001. Рус: Творения, кн. II, с. 240 (Схолия, 10 сноска).   СЛОВО О ПОСЛУШАНИИ То, о чем мы сейчас будем говорить, превышает меру нашего восприятия.

Да и как го­ворить об этом, когда истины столь высокие и столь важные, ведущие к совершенству по Бо­гу, забываются, пренебрегаются и становятся непонятными людям, от чего потрясаются сами основы нашего духовного строительства? Не будем рассматривать теоретические вопросы аскетики, связанные с жизнью верую­щих, а обратимся к практической стороне дела, потому что практика в некотором смысле со­ставляет основу и определяет подступы для теории, согласно со святоотеческим учением1 .

По естественным законам послушание рождается во всем, что не имеет самостоятель­ного существования, независимости, чье существование ограничено и обусловлено различ­ными потребностями, потому что все это доказывает наличие закона зависимости от какого-то первоначала. Так, по всей видимости, послушание становится больше потребностью и долгом, нежели предметом свободного выбора.

Но не только естественные законы убеждают нас в том, что послушание — неотъемле­мое начало, лежащее в основании бытия разумных существ. Божественное откровение также учит нас, что Бог изначально определил послушание как признак и, так сказать, «примету» сотворенных Им разумных существ. Среди заповедей и требований Бога послушание нахо­дится на первом месте и никак не может быть отнесено к увещательным напоминаниям нравственного закона, установленного на основе принципов разумного поведения.

Первым назначением, данным нашей природе Творцом, было существование по Его «образу и подо­бию» (Быт. 1, 26). Эти слова с самого начала обнаруживают, что связь первозданного суще­ства с его Создателем, а также его зависимость от Него была непосредственной и непрерыв­ной — как в отношении начала и источника жизни, так и в отношении ее конца и цели.

По­сле того как первозданные существа были сотворены, они получили заповедь делати и хранити Рай (ср. Быт. 2, 15). А первым завещанием, которое определяло место человека в естественных границах его жизни и свободной деятельности, допустимой его разумными способностями, были слова: От древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от не­го (Быт. 2, 17)

, — причем в тексте Писания перед этим выражением стоит слово и заповеда, в котором выявляется требование подлинного послушания. Указание на послушание как на долг человека к Богу содержится не только в первой заповеди, обращенной к первозданным людям. И в других местах виден всеохватывающий характер этой добродетели, которая предпочитается даже жертвам, служившим для избран­ного народа главной составной частью богослужения.

Приведем к примеру слова пророка Самуила: Еда угодны Господу всесожжения и жертвы, якоже послушати гласа Господня? Се, послушание паче жертвы благи, и покорение паче тука овня (1 Цар. 15, 22). В другом месте приводится рассказ о пророке, который был послан Богом обличить ца­ря Иеровоама. Ему была дана заповедь после окончания миссии вернуться в свою страну и по пути нигде не есть хлеба, не пить воды и не заходить ни в один дом.

Однако он был об­манут одним человеком, выдававшим себя за пророка, и, принужденный этим лжепророком поесть, нарушил заповедь. И вот на обратном пути его задушил лев, не притронувшийся, од­нако, ни к его мертвому телу, ни к ослу, на котором он ехал. Поэтому и сказал Господь: Сице глаголет Господь: Понеже преогорчил еси глагол Господень и не сохранил еси заповеди, юже заповеда тебе Господь Бог твой, и возвратився ял еси хлеб и пил воду на месте сем.

сего ради не внидет во гроб тело твое со отцы твоими (3 Цар. 13, 21-22). И в другом месте повествуется о значении послушания: Человек един от сынов пророчих рече ко ближнему своему по словеси Господню: Бий мя ныне. И не восхоте человек бити --- 1 Ср. со словами св. Григория Богослова: Πραξς θεωρίας έπίβασις (