Уви­дев его в сем виде, царь с презрением отворо­тился от него и отпустил. И вот, спасенный Пророк поет благодарную песнь Богу». Того же мнения Иероним, Евфимий Зигабен, Патриарх Иерусалимский Анфим и Ириней Псковский. Но блаженный Феодорит, вслед за Афанасием Великим, изменение лица и псалом относит к тому случаю, когда Давид, отбежав от Саула, пришел в Номву, где был ковчег завета, и у священника Авимелеха взял хлебы предложения и меч Голиафов.

Он сказал священнику, что, в поспехах (спешно), послан Саулом по одному делу, и ничего не взял с собою, скрыв, что гоним царем. Это скрытие настоя­щей причины прибытия в Номву блаженный Феодорит считает изменением лица и полагает, что псалом относится к сему случаю. Но при сем не было действительного изменения лица. Давид оставался в своем обычном виде; сло­ва же, им сказанные, нельзя принять за изме­нение лица.

И это тем паче, что, в истории деяний царей, ясно означен случай, когда Да­вид изменил лицо свое. Там, при описании пребывания Давида в Номве, не поминается об изменении лица Давидом; поминается же при другом случае, когда Давид, после сего, перешедши в землю Филистимскую, был схвачен тамошними и представлен царю. «Убояся», гово­рится там, «Давид и измени лице свое» (ср.: 1 Цар. 21, 12—13)

; почему мнение блаженного Феодорита и не может быть принято. Но скажет кто: в надписи стоит: «измени лице свое пред Авимелехом», а сим именем назывался священник, принимавший Давида в Номве. Как же не к этому случаю относить псалом? Имя сие точно напоминает того свя­щенника и случай с Давидом в Номве; но слова: «измени лице свое» — отводят мысль к другому лицу и другому случаю; ибо не пред священником в Номве изменил Давид лицо свое; а пред царем в Гефе.

Но скажут опять: Гефский царь назван в книге Царств Анхусом, а не Авимелехом. Как же к тому случаю отно­сить изменение лица и псалом? Пусть так: но царь Анхус мог именоваться и Авимелехом. Коль скоро объяснено будет, как царь Анхус книги Царств мог наименован быть Авимеле­хом в надписи псалма, всякое недоумение тогда рассеется. Это недоумение, рождающееся от различия имени царя Гефского в книге Царств с именем, стоящим в надписи псалма, занимало всех, кто толковал псалом сей, и все решают его тем за­мечанием, что у филистимлян цари носили два названия: одно общее всем царям, а другое особое или собственное имя каждого.

Общее название всех царей было у них Авимелех, как у египтян — фараон, у древних Иерусалимлян — Адониседек или Мелхиседек, у амале-китов — Агаг, у газорян — Иавив, у йемен­цев — Тоба. Что это действительно так было, доказывается тем, что в книге Бытия цари Филистимские, и при Аврааме и при Исааке, одинаково именуются — Авимелех (см.: Быт. 20 и 26).

По расстоянию же времени нельзя думать, чтоб это был один и тот же царь и, следовательно, чтоб Авимелех было собствен­ное имя. Собственное же имя царя Гефского, современника Давидова, было Анхус. В книге Царств, где писана история, требующая опре­деленной точности, стоит собственное имя тог­дашнего царя Анхус, а в надписи псалма упот­реблено общее тамошних царей имя Авимелех.

Святой Василий Великий так говорит о сем: «почему надписание именует Авимелеха, а ис­тория передает имя Анхуса, царя Гефского? На сие имеем такое объяснение, дошедшее до нас по преданию, что Авимелех было общее имя царей Филистимских, но что каждый из них имел и собственное наименование. Подоб­ное можно видеть в Римском государстве, где цари вообще называются кесарями и августа­ми, но удерживают и собственные имена свои. Таково же у египтян имя — фараон.

Ибо фа­раоном называется Египетский царь при Иоси­фе, фараоном именуется и тот, который чрез четыре поколения, при Моисее, был царем Егип­та; фараон был и во времена Соломона, ибо сказано: «поят дщерь фараоню» (3 Цар. 3, 1); фараоном также именовался и царствовавший в Египте во времена пророческого служения Иеремии (см.: 4 Цар. 23, 29). Так и Авимелех был и во дни Авраама и во дни Исаака и теперь именуется во времена Давида.

Об Ав­рааме сказано: «и рече Авимелех ко Аврааму» и прочее (см.: Быт. 21, 22). Равно и об Иса­аке: «приникнув Авимелех оконцем, виде Исаака» (ср.: Быт. 26, 8). Так и здесь, в надписи, Авимелех времен Давидовых назван общим царским именем; история же передает его имя Анхус, которое было собственное его имя, данное ему при рождении». Но, решив это первое недоумение от разно­речия надписи с историею, встречаемся с дру­гим, которое возбуждается несоответствием надписи содержанию псалма.

В псалме, гово­рят, нет определенного указания на событие, означенное в надписи. Почему можно думать, что она сделана кем-либо после, по догадке, а не принадлежит самому пророку Давиду; мож­но и дальше провести этот вывод до отрицания подлинности самого псалма. Но: 1) если б и верно было, что в содержании псалма нет ука­зания на событие, о коем говорит надпись, отсюда нельзя выводить никакого недоумения о подлинности надписи или псалма, когда с другой стороны известно из самого же псалма, что святой Пророк имел в виду при составле­нии его не событие означенное живописать, а выразить свои благодарные и хвалебные чув­ства к Богу, с приложением руководительных внушений и для других.

По сей цели святой Давид, указав в надписи на событие и тем давши читающему псалом понять состояние своего духа при воспоминании о сем событии, всю песнь обращает на изображение сего со­стояния, а еще более — на изложение общих законов богопромышления и на вывод отсюда уроков для жизни благочестивых людей. Пса­лом, и будучи писан по известному случаю, мог иметь вид общей благодарственной и поучи­тельной песни, без означения частных случаев. Но: 2)

и то неверно, будто в псалме совсем нет указаний на событие, поминаемое в надписи. Нельзя не видеть сего указания в словах: «сей нищий воззва». Все толковники относят сии слова к самому Давиду. Но когда святой Да­вид был нищ, как не в показанном случае?! Изгнан из дома, разлучен с женою, лишен имущества и крова, не имел, где голову подклонить и чем питаться, и, в довершение всего, был угрожаем крайнею опасностию — поте­рять жизнь.

Все это и приходит на мысль, когда читаешь: «сей нищий воззва». Святой Пророк одним этим словом очертил свое поло­жение, сколько то нужно было по целям псал­ма. Желающему более осязательных указаний можно напомнить, что здесь не история пишет­ся, а поется песнь, где самый образ течения речи принуждает довольствоваться даже и не столь ясными указаниями; 3)