Можно, даже, с уверенностью утверждать, что непонимание русской культуры на Западе есть прямое следствие непонимания и неприятия Православия. Мы обсудим здесь эту фундаментальную центрированность русской культуры на Православии на примере трех специфически русских историко-культурных тем (тенденций), взятых из истории русской философии, русской философии права и истории литературы XIX-XX веков. § 1.

Философская концепция «целостного разума» и Православие Одной из центральных тем русской философии является концепция «целостного разума». Несмотря на то, что проблема целостного познания и целостного разума ставилась как в западноевропейской философии, так и в России, пути решения ее на Западе и на Востоке были различны. В русской философской традиции подход к проблеме целостного разума был связан с традиционными темами православной антропологии.

Отечественная философия вдохновляется верой в то, что у различных способностей души — и прежде всего главных: логического мышления, эстетической оценки, нравственного самоопределения, несмотря на всю специфику и отдельность областей применения этих способностей, — есть, тем не менее, общий духовный корень. Это означает, что в конечном счете, все эти способности суть, в некотором смысле, видоизменения одного общего чувства Истины, суть лишь «отвлеченные начала» этого общего чувства, в своей изолированности неспособные удовлетворить жажду человеческого познания.

Само обособление этих способностей, их противостояние («чистое искусство», «чистая наука», «автономная мораль») связываются в традиции русской религиозной философии с фундаментальным фактом христианского понимания истории — с грехопадением. В результате грехопадения вражда и разделение пришли не только в человеческое общество, но прежде всего, внедрились в саму человеческую душу, расколов ее на отдельные, спорящие между собой «факультеты».

Для познания же целостной Истины отдельные человеческие способности нуждаются друг в друге, чтобы поправлять, направлять и дополнять друг друга. Более того. В определенной степени они уже и в своем актуальном, падшем состоянии участвуют в этой общей работе. Так, о роли эстетического чувства в науке говорили многие большие ученые: Д.И.Менделеев, А.Эйнштейн, В.Гейзенберг, А.Пуанкаре.

Чувство эстетической гармонии помогает ориентироваться в необозримом многообразии возможностей при построении естественнонаучных теорий, позволяет выбирать правильный путь к «оптимальной» теоретической схеме. Эта регулятивная функция эстетической способности в, казалось бы, чисто интеллектуальной области свидетельствует о том, что человеческая способность познания не исчерпывается только дискурсивным разумом.

О роли эстетического начала и в нравственной сфере красноречиво свидетельствует русский язык: «некрасивый поступок», «прекрасное поведение» и т.д. В послевоенной истории и философии науки был осознан и проанализирован духовно-экзистенциальный аспект экспериментального метода науки нового времени, в котором рельефно выступили нравственные интенции этого метода.

Было замечено и философски осмысленно, что экспериментальное испытание природы есть действительно некоторый род «пытания», то есть насильственного «вырывания» истин у природы (знаменитое советское «не ждать милостей от природы!»). Но аналогично тому, как это происходит в случае и с человеком, «признания», полученные под пыткой, отнюдь не всегда раскрывают истину.

Скорее, они всего-навсего, подтверждают именно то, что настойчиво ищут... В подобном предвзятом отношении к природе в науке нового времени справедливо видят зачатки современного экологического кризиса. И обратно, как глубина душевной жизни другого человека может открыться только любящему, сочувствующему взгляду, так возможно и другое отношение к природе, в котором ее стараются понять не через ее разоблачение, а через прислушивание к ней, угадывание, где ее, прежде всего, любят...

Обретение полной, целостной Истины требует и особой умственной полноты, преодоления фундаментальной внутренней расколотости человеческого существа. Задача обретения целостного разума, — уцеломудрение ума, — выступает в отечественной философской традиции как задача воспитания человека. Вместе с интеллектуальными способностями исследователь должен обладать и особой чуткостью к тому, что обычно считается второстепенным в познании природы — ее эстетическим и моральным аспектам.

«Первое условие такого возвышения разума, — писал об этом И.В.Киреевский, — заключается в том, чтобы он стремился собрать в одну неделимую цельность все свои отдельные силы, которые в обыкновенном положении человека находятся в состоянии разрозненности и противоречия; чтобы он не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины; чтобы голос восторженного чувства, не соглашенный с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды; чтобы внушения отдельного эстетического смысла независимо от развития других понятий он не считал верным путеводителем для разумения высшего мироустройства; даже чтобы господствующую любовь своего сердца отдельно от других требований духа он не почитал за непогрешительную руководительницу к постижению высшего блага; но чтобы постоянно искал в глубине души того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума»[21] .

Обретение целостного ума, целостного знания (В.С.Соловьев) ищется русской философской традицией, однако, не на путях гуманистического воспитания, а на традиционных путях православной аскетики и мистики. Для последних задача обретения правильного «устроения ума» формулируется конкретно, как «сведение ума в сердце». Ум в своей отдельности выступает здесь как способность формально-логического отношения к действительности, сердце — как способность оценки этой действительности.

«Сведение ума в сердце» означает тем самым обретение целостного видения, в котором каждый факт знания оказывается соотнесен со сферой должного. Это ис-целение души от внутренней греховной расколотости невозможно без помощи божественной благодати и неотделимо от традиционных методов православной церковной жизни: молитвы, постов, покаяния, участия в таинствах.

Теория и практика «соединения ума с сердцем» воплотилась в православии в идущую из глубины веков, со времен основания монашества, традицию исихазма. Исихазм ( от греч. h s u c i a — спокойствие, мир, тишина) есть путь духовного делания, направленный на очищение сердца от страстей, на обретение внутренней духовной «тишины», на соделывание себя «чистым сосудом» для обретения божественной благодати.