Было замечено и философски осмысленно, что экспериментальное испытание природы есть действительно некоторый род «пытания», то есть насильственного «вырывания» истин у природы (знаменитое советское «не ждать милостей от природы!»). Но аналогично тому, как это происходит в случае и с человеком, «признания», полученные под пыткой, отнюдь не всегда раскрывают истину.

Скорее, они всего-навсего, подтверждают именно то, что настойчиво ищут... В подобном предвзятом отношении к природе в науке нового времени справедливо видят зачатки современного экологического кризиса. И обратно, как глубина душевной жизни другого человека может открыться только любящему, сочувствующему взгляду, так возможно и другое отношение к природе, в котором ее стараются понять не через ее разоблачение, а через прислушивание к ней, угадывание, где ее, прежде всего, любят...

Обретение полной, целостной Истины требует и особой умственной полноты, преодоления фундаментальной внутренней расколотости человеческого существа. Задача обретения целостного разума, — уцеломудрение ума, — выступает в отечественной философской традиции как задача воспитания человека. Вместе с интеллектуальными способностями исследователь должен обладать и особой чуткостью к тому, что обычно считается второстепенным в познании природы — ее эстетическим и моральным аспектам.

«Первое условие такого возвышения разума, — писал об этом И.В.Киреевский, — заключается в том, чтобы он стремился собрать в одну неделимую цельность все свои отдельные силы, которые в обыкновенном положении человека находятся в состоянии разрозненности и противоречия; чтобы он не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины; чтобы голос восторженного чувства, не соглашенный с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды; чтобы внушения отдельного эстетического смысла независимо от развития других понятий он не считал верным путеводителем для разумения высшего мироустройства; даже чтобы господствующую любовь своего сердца отдельно от других требований духа он не почитал за непогрешительную руководительницу к постижению высшего блага; но чтобы постоянно искал в глубине души того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума»[21] .

Обретение целостного ума, целостного знания (В.С.Соловьев) ищется русской философской традицией, однако, не на путях гуманистического воспитания, а на традиционных путях православной аскетики и мистики. Для последних задача обретения правильного «устроения ума» формулируется конкретно, как «сведение ума в сердце». Ум в своей отдельности выступает здесь как способность формально-логического отношения к действительности, сердце — как способность оценки этой действительности.

«Сведение ума в сердце» означает тем самым обретение целостного видения, в котором каждый факт знания оказывается соотнесен со сферой должного. Это ис-целение души от внутренней греховной расколотости невозможно без помощи божественной благодати и неотделимо от традиционных методов православной церковной жизни: молитвы, постов, покаяния, участия в таинствах.

Теория и практика «соединения ума с сердцем» воплотилась в православии в идущую из глубины веков, со времен основания монашества, традицию исихазма. Исихазм ( от греч. h s u c i a — спокойствие, мир, тишина) есть путь духовного делания, направленный на очищение сердца от страстей, на обретение внутренней духовной «тишины», на соделывание себя «чистым сосудом» для обретения божественной благодати.

Борьба со страстями, посты и другие монашеские подвиги подчеркнуто понимаются здесь не как «умервщление» человеческой природы, а как путь очищения и преображения ее. Одним из центральных методов исихазма является непрерывно повторяемая «Иисусова молитва»: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!» Центром исихастской практики традиционно являются монастыри горы Афон в Греции. Через прп.

Сергия Радонежского и его учеников эта традиция перешла в Россию и стала здесь господствующей школой духовной жизни. В XIX столетии одним из центров исихастской традиции была Оптина пустынь, старцы которой оказали большое влияние на всю русскую культуру. Многие отечественные мыслители, писатели, представители творческой интеллигенции приезжали в Оптину для беседы со старцами о своих жизненных и творческих проблемах (братья Киреевские, А.С.Хомяков, Н.В.Гоголь, Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой и др.).

Именно здесь один из апологетов идеала целостного разума в русской философии И.В.Киреевский занимался под руководством старца Макария изучением и изданием греческих отцов. Через старших славянофилов И.В.Киреевского, А.С.Хомякова, Ю.Ф.Самарина концепция целостного разума оказала решающее влияние на философию В.С.Соловьева («цельное знание»), а через последнего на многих представителей русской религиозной философии в XX столетии: С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Н.О.Лосский, о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, Н.А.Бердяев, С.Л.Франк и др.

В русской философской традиции разум понимается, по определению протоиерея Василия Зеньковского, динамически. Познание существенно зависит от духовной жизни личности. И хотя законы логики и правила арифметики остаются инвариантными, наше познание глубоко обусловлено теми ценностными и мировоззренческими горизонтами, на фоне которых оно разворачивается, которые суть выражение духовного самоопределения личности, традиции, эпохи.

Углубление и расширение нашего познания теснейшим образом связано, в этом понимании, с нравственным совершенством личности. Совершенное познание требует духовного совершенства: по слову Евангелия, только «чистые сердцем Бога узрят». Подъем по лестнице умственного «ведения» возможен только как одновременное преображение человеческого существа благодатными божественными энергиями — обожение (q e w s i V ).

Совершенное познание возможно только через соединение с божественным Логосом. Совершается это на путях личного христианского подвига. Концепция целостного разума служит одним из главных свидетельств укорененности отечественной философской мысли в православной антропологии, в православном миропонимании. § 2. Русская традиция философии права Другим характерным примером центрированности русской культуры на Православии являются особенности отечественной правовой мысли и, шире, всей правовой культуры.

Широко распространенная в русском народе наклонность «судить по совести, а не по закону» есть не просто психологическая черта простонародного сознания. Она нашла свое отражение и в профессиональных трудах по истории и философии права. Размышления о связи права и нравственности, «закона и благодати» характерны для России с самого начала ее исторического бытия, с митрополита Иллариона (XI век).