Не будем излагать всей книги Бассетта, изобилующей разного рода оригинальными мыслями и глубокими наблюдениями над стилем Гомера. Однако уже и приведенных материалов достаточно для того, чтобы судить о том, насколько изменилось в настоящее время отношение к Гомеру, с каким огромным успехом преодолевается вековое формалистическое гомероведение и сколько глубоких проблем открывается при цельном подходе к Гомеру, когда исследователь отбрасывает абстрактные категории эпоса, драмы, объективности, субъективности и т. д. и начинает живыми глазами воспринимать то, что реально содержится у Гомера. Многие проблемы Бассетта ставятся и в настоящей книге, хотя часто и с других позиций. Но очень многое, что имеется у Бассетта, нами не затрагивалось и должно составить предмет особого исследования. [233]

VII. От принципов стиля к самому стилю.

До сих пор мы рассматривали принципы гомеровского стиля, т. е. принципы строгого и принципы свободного стиля. Но ни литературоведение, ни наука вообще не может ограничиться только принципами изучаемой ими действительности. Кроме принципов или законов действительности, существует еще сама действительность, т. е. то бытие, в котором эти принципы и законы осуществляются, реализуются, применяются. Поэтому теперь необходимо перейти к анализу самого стиля Гомера.

С самого же начала необходимо сказать, что здесь требуется весьма существенное ограничение. В одной книге нет никакой возможности обнять все проблемы гомеровского стиля целиком, если иметь в виду всю необозримую научную литературу по Гомеру. Для настоящего труда будет вполне достаточно коснуться той художественной действительности, которая изображена у Гомера, и отказаться, например, от такой огромной области, как поэтический язык Гомера. Но также и в пределах художественной действительности Гомера коснемся самого необходимого, а именно изображения людей и богов, отказываясь от многого другого (как, например, отношения Гомера к природе или к искусству), что потребовало бы значительного расширения книги.

1) Так, например, Л. И. Тимофеев определяет эпос как «развернутое изображение характеров» (Теория лит., М., 1948, стр. 340). Это вдвойне не правильно. Ведь всем известно, что развернутые характеры даются не в эпосе, а в драме. Если они и даются в эпосе, то эта особенность ровно ничем не отличает его от драмы. Во-вторых, указание на развернутые характеры имеет в виду не столько способ изображения, сколько предмет изображения. А в каком отношении находится предмет изображения к способам изображения и где тут надо искать проблему стиля – неизвестно.

Г. Л. Абрамович связывает эпос с общенародной жизнью (Введение в литературовед., М., 1953, стр. 264 сл.): «Жизнь и сознание народа тогда еще в значительной мере характеризовались общностью интересов его представителей. Поэтому главными предметами героических песен и были такие явления и происшествия, которые имели общенародное значение».

Все это совершенно правильно. Однако народные произведения литературы бывают не только в эпосе, но и в лирике и драме; и, кроме того, народным характером отличается не только общинно-родовая формация, но народные писатели могут оказаться и всегда оказывались также и во всех других формациях и притом они были не обязательно эпические.

2) Полн. собр. соч., 1954, т. V.

3) Гипорхема (hyporch?ma) – хоровая песнь с пантомимой в честь Аполлона.

4) Напечатана в юбилейном сборнике в честь Ф. Е. Корша. Charisteria. М., 1897, стр. 103-121.

5) Fr. St?hlin, Der geometrische Stil in der Ilias, Philologus. Bd. 78, (N. F. Bd. 32), 280 сл.

6) В архитектуре – украшения в виде изогнутых линий с повторяющимся рисунком.