. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . неправый

Свой совершают на площади суд и насилия множат,

Правду теснят и ничуть наказанья богов не страшатся.

Наконец, у Гомера мы встречаем нищих, которые уже совсем немыслимы в родовой общине, где все являются своими и родными. Об их жалком и унизительном положении можно судить по тому Иру, который стоял на пороге перед пирующими женихами и выпрашивал себе подаяния и с которым Одиссей, тоже в виде подобного нищего, затеял драку (XVIII.1-100).

г) Рабство в патриархальном виде, но с предвестьем наступающей классовой борьбы. У Гомера мы находим также и рабов. Эти рабы пока только рабы-пастухи и рабы-домашние слуги. Имеются также привилегированные рабы – свинопас Евмей, даже имеющий собственного раба и собственное помещение, и нянька Одиссея, Евриклея. Евмей сам, в отсутствие хозяина, строит по собственному почину 12 закут для свиней и обносит весь этот скотный двор обширным забором (Од., XIV.7-16), строит дом, сам режет свиней из хозяйского стада для угощения прибывших, целуется со свободными при встрече, как будто бы и сам он свободный. Это в полном смысле слова друг Одиссея и родной для него наставник, почти руководитель. От таких привилегированных рабов резко отличаются рабы – коровники, свинари, пахари. Как предвестие надвигающегося классового рабовладения можно рассматривать дикую расправу Одиссея с неверными рабами – особенно казнь Мелантия и повешение служанок (Од., XXII.471-477). Но если эта расправа Одиссея со своими рабами вызвана их виной, то Гомер вполне понимает, что бесчеловечное отношение к рабам может возникать и совершенно без всякой вины со стороны рабов. Андромаха ровно ничем не провинилась перед Ахиллом, и тем не менее он перебил ее родственников, когда брал ее в плен. Она остро переживает свое бесправие, а также бесправие и своего ребенка (Ил., XXII.477-499). Самому Гектору принадлежат страшные трагические слова (VI.450-466):

Но сокрушает мне сердце не столько грядущее горе

Жителей Трои, Гекубы самой и владыки Приама,

Горе возлюбленных братьев, столь многих и храбрых, которых

На землю пыльную свергнут удары врагов разъяренных, – [87]

Сколько твое! Уведет тебя меднодоспешный ахеец,

Льющую горькие слезы, и дней ты свободы лишишься.

Будешь, невольница, в Аргосе ткать для другой или воду

Станешь носить из ключей Мессеиды или Гиппереи;

Необходимость заставит могучая, как ни печалься.