С точки зрения ученых старость является артефактом культурного развития; дикие животные при малейшем признаке слабости становятся добычей хищников; с позиций природной целесообразности заботиться о раненых, больных, немощных бессмысленно; вероятно так же, исходя из фактической пользы, должны были рассуждать люди какогонибудь каменного или бронзового века. Однако археологи при раскопках периода палеолита обнаружили останки больного артритом дедушки с высохшей рукой; получается, наши отдаленные предки руководствовались не только практическими, но и нравственными соображениями.

За отсутствием письменных источников мы можем лишь догадываться, как содержали стариков при первобытнообщинном строе: когда крепкие мужчины отправлялись на охоту, достигшие преклонных (сорока?) лет оставались в пещерах, помогали женщинам готовить обед, рубили, например, мясо, приносили дрова, острили камниножи, учили детей, ну там читать следы, ориентироваться в лесу, целиться в мамонта; быть может, они хранили огонь или знали, как его добывать; быть может, именно пожилые, имея досуг, размышляли над усовершенствованием оружия, орудий труда и полезных инструментов.

Отношение к старости во все времена остается критерием человечности. Антропологи, основываясь на обычаях племен, оставшихся дикими до сего дня, утверждают, что в отдаленные эпохи умерщвление стариков имело место как по экономическим соображениям, так и с целью ускорить их переход в мир иной, более приятный и желанный для человека. Гельвеций утверждал, что дикие племена изза недостатка продовольствия убивали стариков; широко известен фильм А. Куросавы «Легенда о Нараяме» с тем же сюжетом из японской жизни. В Малороссии существовало выражение «сажать на лубок», якобы так спускали обреченных смерти стариков по скату в глубокий овраг.

Кто знает, не прикатит ли наш цивилизованный мир к прежним дикарским моральным нормам. Слыша часто употребляемое выражение «качество жизни», большинство подразумевает уровень благосостояния: материальное обеспечение, жилищные условия, возможности отдыха и лечения; однако знающие люди усматривают в новом термине совсем иное значение: оказывается, вполне допустимо, привлекая экспертов, чьюто жизнь, например, жизнь беспомощных стариков, признавать недостаточно качественной, а потому не достойной продления. Один служащий ООН, обнародовав статистику, согласно которой четырнадцать последних дней человека на земле особенно затратны для государства, призвал ради экономии уб и рать людей на этой стадии. В Бельгии, говорят, уже перешли к «мягкой» эвтаназии, просто увеличивая дозы «лечебных» препаратов.

Но вернемся к истории. В Древней Греции социальное обеспечение уже отчасти существовало: заслуженные воины получали земельные наделы; рабы, надо думать, оставались на попечении хозяина до самой смерти. В Риме Юлий Цезарь платил ветеранам денежное вспомоществование, откуда, собственно, пошел и термин: pensio, платеж.

В Римской империи первые богоугодные заведения, геронтокомии, открывали христиане. Византийский император Юстиниан Великий (483 – 565), желая исполнить евангельскую заповедь о любви к ближнему, проводил, насколько позволяли финансовые ресурсы государства, широкую благотворительную деятельность; в его время престарелые пользовались уважением и вниманием. Они получали помощь наряду с сиротами, вдовами, жертвами стихийных бедствий и войн, больными и прочими нуждающимися; по закону бедным считался человек с годовым доходом менее пятидесяти номисм; закон предусматривал также бесплатное питание для нетрудоспособных.

Гарантированное пенсионное обеспечение – дело во всем мире молодое. Первая система пенсий по возрасту, организованная государством, появилась в Германии в 1889 году; она основывалась на обязательных взносах работодателей и работников. В Дании (с 1891) и Новой Зеландии (с 1898) преобладал подход другой: финансирование за счет казны, т.е. налоговых доходов, с проверкой имущественного состояния престарелых; таким образом, германская модель имела целью сохранить социальный статус трудящегося, ставшего пенсионером, а датская, введенная и в Великобритании, ставила целью ограничение бедности.

Последний образец переняли поначалу с 1920 года отдельные штаты Америки и Канада (1927); но в 1935 году США ввели федеральную систему пенсионного страхования, основанную на взносах. В конце концов в странах Западной Европы и США утвердился порядок принудительного страхования; правовые нормы закрепляют за гражданами единые условия и размеры выплат, независимо от отрасли хозяйства, в которой они трудились.

На Руси первые богадельни появились при князе Владимире; помощь престарелым и немощным простиралась даже до выдачи продуктов по месту жительства, с курсировавшей по городу телеги, груженной хлебом, рыбой и овощами. Иоанн Грозный в свое время повелел устраивать мужские и женские дома престарелых в каждом городе; Борис Годунов содержал такие дома на свои личные средства.

В древности пенсионное обеспечение имело характер благодеяния, награды за беспорочную службу: давались прожиточные, или кормовые, поместья, служилые люди преклонных лет получали во владение вотчины, соответственно заслугам и благоволению государя. Кто не мог работать, не нажил хозяйства и не рассчитывал на состоятельных родственников, если предпочитал сохранять независимое положение, получал право «кормиться именем Христовым», т.е. нищенствовать. Петр I задался целью искоренить попрошайничество: при нем старые и больные в обязательном порядке водворялись в дома призрения или в богадельни при храмах, нищих ловили и отбирали деньги, милостыню разрешалось подавать только в богоугодные заведения, жертвователейослушников штрафовали.

При крепостном праве, знаем из книг, в барских домах содержались толпы приживалов , старые слуги вместе с детьми пригревались у хозяев до самой смерти на правах скорее домочадцев, чем рабов. «Около стен по разным углам постоянно сиживали всякие старухи, приживавшие у княжны, полусвятые и полубродяги, несколько поврежденные и очень набожные, больные и чрезвычайно нечистые, в передней сидели седые лакеи, читая вполслуха молитвенники» – вспоминает Герцен. По завещанию хозяина целые семьи, как известно, могли получить «вольную» и денежные средства, иногда значительные. Крестьяне доживали на руках детей и внуков; судя по фольклору, далеко не всегда старость приносила им уважение и благополучие: можно вспомнить описанного Буниным «ошалевшего от долголетия» Иванушку, которого сживают со свету в собственной семье, считающей лишними расходы на бесполезного деда.

Большинство работников в рассуждении грядущей старости старались, пока сильны и молоды, накопить побольше, не всегда честным путем, хотя некоторые экономисты уверены, что отсутствие пенсий было мощным стимулом к активному труду и, стало быть, развитию производства.

Петр I в Морском уставе (1720) узаконил обеспечение ветеранов: не способных к труду пожизненно определяли в госпитали, или выдавали годовое жалованье. Позднее права Морского устава распространились на мастеровых Сестрорецкого завода и служащих академии навигационных наук. Затем появилось аналогичное положение для сухопутных войск, а к концу XVIII века пенсионные законы охватывали чины таможенные, горные, лесные, медицинские, карантинные, учебные. Размер пенсии определялся получаемым жалованьем и утверждался высочайшей властью.

А.Ф. Кони рассказывает случай, произшедший в начале XIX века, когда официальные пенсии были еще редки. В Кронштадте умер моряквдовец, оставив на попечение своего друга, тоже моряка, двух сирот. Тот пришел на прием к министру, маркизу де Траверсе, просить помощи детям, но получил отказ; пришел опять, результат тот же, а когда явился в третий раз, министр вышел из себя: «Ты что, смеяться надо мной приходишь?!». Моряк повторил просьбу, тогда вспыльчивый Траверсе дал ему пощечину со словами: «вот тебе ответ!». Моряк схватился было за кортик, но затем поднес руку к зардевшейся щеке и сказал: «Хорошо, ваше сиятельство, это мне, ну а сиротамто что же?». Министр заплакал, и сироты получили пособие.