Наконец, Афонское предание. После смерти преподобного Силуана один афонский монах приходит на духовный собор и подает прошение о разрешении удалиться в пустыню. Его призывают и спрашивают: “Зачем?” Отвечает: “Я думаю, что это полезно моей душе” И один из отцов ему отвечает: “А разве неудобно спасаться и здесь. У нас в монастыре провел всю жизнь покойный отец Силуан и разве вы найдете в пустыне кого-нибудь большего?”.

Таким образом, все пять вопросов не дают ответа; и если все-таки вернуться к социальному аспекту монашества и именно пустынножительства, то многое нам станет понятнее, т.к. можно иначе сформулировать вопрос.

Монах, даже если явно слышит призыв Божий, уходит от благополучия, но у этой медали есть обратная сторона – он уходит от тягот земного устроения. Характернейший пример Павла Фивейского. Последней каплей, предопределившей его уход – это тяжба, затеянная его зятем из-за наследства – все отдал и оказался свободным.

Большинство из первых пустынников – или из придворной среды, как Арсений Великий, или из очень обеспеченных семейств, как три великих святителя и учителя, т.е. Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст. Василий Великий – один из теоретиков общежительного монашества, но в пустыне пробыл долго. Иоанн Златоуст, хотя и не возлюбил пустыни, но провел в ней 4 года, как бы для закалки.

Монах – это не просто блюститель строгой жизни. По смыслу крещальных обетов и, прежде всего, отречение от сатаны и предания себя целиком на волю Божию, совершенство христианина действительно необходимо в миру так же, как где бы то ни было.

Социальные связи, гражданские, семейные обязанности, социальные обязанности – они для всех и рвать их можно только тогда, когда получаешь призыв свыше! Поэтому, монах-пустынники не только бежит от мира, а он умирает для мира – умереть помимо воли Божией совсем нельзя!

Как говорил Серафим Саровский, когда его спросили богомольцы на вопрос: “Что передать вашему братцу в Курске?” ответил, показывая на святые иконы: “Вот мои родные, а для живых родных я уже живой мертвец”.

Василий Великий: “Монах должен быть вполне бездомен”. (слово экономия – ойкономия- домостроительство, домашние порядки; ойкос – лишенный дома, бездомный) Монах не уходит в социальное никуда. Поэтому - в седьмых. Что есть пустыннический социум? – это новое жительство, которое на земле, но не от мира. Монахи, даже отшельники, жили в особых скоплениях. Мария Египетская – абсолютно одна, но это исключение, подтверждающее правило. Обыкновенно это не то, чтобы некое братство, а это множество детей вокруг одного отца – духовного руководителя. Между собой эти дети не общаются, кроме как по повелению старца. Домишки их сами собой свидетельствуют полную бренность земного – шалашики, землянки. Антоний Великий и, тем более, Макарий Великий окружены учениками. У Сергия Радонежского тоже собираются ученики для духовного руководства. В пустыне начинается новое общество, но на новых, как бы, основаниях. Отсечение воли – основной принцип этого общества. И отсечение воли таково, что монах взыскует Божьего участия в своих отношениях с руководителем, со старцем – иначе не выполнить всех послушаний.