Библия являет собой бесспорное целое, и считается с реальностью. Человек грешен. Я в том числе. Думать, что мои добрые дела или моя религия могли бы это компенсировать, это, по сути, ни что иное, как желать, чтобы Бог не замечал того, что очевидно: моей виновности. Если Бог справедлив, а Он именно таков, Он должен потребовать удовлетворения, а я неспособен его дать. Вот тут-то Он Сам выходит на сцену. Он воплощается, как об этом возвестили пророки, и Он умирает вместо нас. Ибо другого пути не было.

Теперь, мы можем принять Его или Его отвергнуть. Что до меня, то тем летом, летом 1977 года, я решил Его принять.

Глава 15

Где Твои дети, Отче?

Мне нет нужды говорить, что в то же самое мгновение я получил полную уверенность в моем спасении, уверенность, которой я не ощущал никогда ранее, ни в Католической Церкви, ни у “свидетелей Иеговы”. Эта уверенность не проистекала ни от моих дел, ни от моей религиозной принадлежности, но от Христа, моего Спасителя, Всевышнего, Мессии.

Я думал в то же время, что у Бога должно быть много поклоняющихся в этом мире. Невозможно, чтобы только я один открыл эту столь дивную истину. Но где же они были?

И снова мне приходилось искать. Снова мне нужно было исследовать, учат ли окружающие меня группы тому, что говорит слово Божие? Я хорошо видел, что Христос во мне одаривает меня миром на этом пути, но дело было не в этом. Если были и другие, я хотел отныне вместе с ними возвещать Благую Весть.

Адвентисты седьмого дня

Я помню, что прежде всего у меня были контакты с Адвентистами седьмого дня. На первый взгляд, они мне очень напомнили “свидетелей Иеговы”. Несомненно при этом, что они выглядели более образованными и намного менее гордыми. Иисус Христос занимал гораздо большее место в их жизни, но они разделяли идею о конце света, которая сделалась у них наваждением, и их организация, похоже, еще более, нежели “свидетели Иеговы”, упорствовала в этом пункте, проповедуя конечную катастрофу.

С другой стороны, они считали себя полностью подчиненными закону, и соблюдали режим питания, который Бог предписал Моисею.

Для меня, который обратился, читая Послание к Римлянам, все это казалось невероятной слепотой, а с другой стороны, та настойчивость, с какой они стремились видеть в спасении равным образом плод человеческих заслуг, представлялась мне совершенно антибиблейской. После нескольких кратких встреч я совершенно прекратил контакты с ними.

Мормоны

Мормоны произвели на меня еще худшее впечатление. Я не мог принять, что существует еще какое-то откровение, кроме Библии. Новый Завет настаивает на том, что Иисус Христос сказал уже все (Евр. 1,1-2) и что вера была однажды передана святым раз и навсегда (Иуд 3). Вот почему для меня было невозможно принять новые откровения, подобные "Книге Мормона" или "Драгоценной жемчужине". С другой стороны, спасение у них выглядит как результат личных усилий, и Христос не имел у них того величия, какое придает Ему Библия. Кроме всего, я нашел их изложение детским и скучным.