Затем я перешел к анализу индуизма. Мое изумление оказалось еще больше, чем с буддизмом. Мне показалось почти невозможным говорить о религии индуизма, ибо в его лоне сосуществовали религиозные течения и верования совершенно противоречащие друг другу. Веды, например, происходили из чистого и простого язычества, детского и грубого одновременно. Они отнюдь не превосходили творений Гомера или пророчеств дельфийской пифии.

Действительно, как я потом узнал, греческая религия была в значительной части индийского происхождения 15. Результат был обескураживающим.

Тогда я принялся за Бхагават-Гиту. Мое разочарование было еще больше. Вопреки тому, чего я ожидал, это была вовсе не религиозная книга, но всего лишь фрагмент Махаб-хараты, индийского эпоса на уровне гомеровских Илиады и Одиссеи. Несомненно, что ее метафизические представления превосходили гомеровские, но они казались почти детскими в сравнении с философией Сократа, Платона или Аристотеля. Там также проявлялись элементы, связанные с буддизмом: не было личного божества, когда же оно появлялось, то было всего лишь ансамблем богов столь же нелепых, как и боги греческого или римского пантеона. Не было ясного божественного откровения, но скорее весьма неясные и не поддающиеся проверке проявления; история не имела здесь никакого смысла и непрестанно и тоскливо вращалась по кругу; все сотворенные вещи были злы и следовало отделиться от них посредством аскетизма, либо же это было нечто, чем владели из сластолюбия. Невозможно было доверять акту веры, имевшему место в какой-то момент.

Кроме того, эта религия содержала диетические предписания, суеверия, связанные с жертвоприношениями, и систему каст, которая мне представлялась противоречащей разуму.

Со многих точек зрения эта религия мне представлялась, как стадия духовной эволюции, предшествующая буддизму.

Ислам

Я нашел, что ислам на много превосходит предыдущие религиозные системы. Для начала, легко было узнать, где содержатся его писания. С течением времени различные исламские группировки прибавляли различные откровения, но в принципе все были согласны в принятии Корана.

Во вторых, Бог для ислама - личность. Он открыл Себя в истории и придал ей содержание и смысл.

Сотворение мира само по себе рассматривалось как нечто доброе, свидетельством чему - представление о рае.

Этика была весьма конкретна и в целом соответствовала естественной морали, к которой присоединялись некоторые религиозные предписания, которым было нетрудно следовать. В культурном плане ислам, несомненно, означал великое рабство для женщины, но в то же время в нем содержалась некая весть о равенстве, а в Испании он располагал очевидной исторической традицией.

Вплоть до сих пор, он представлялся лучшей возможностью, но я заметил, что в Коране содержится целая серия противоречий, делающих его неприемлемым. Прежде всего, он признавал Библию как священное писание, и в то же время противоречил ей в изложении исторических фактов. Разумеется, мусульмане утверждали, что так было в результате изменений, привнесенных в библейский текст, но археологические изыскания уже давно доказали, что библейский текст не подвергался никаким изменениям. В Библии так же, как и у Иосифа Флавия, Тацита или в Талмуде, утверждалось, что Иисус был распят. Все это были историки тех времен. Коран же, написанный шесть веков спустя, утверждал, что Христос не умер.

Библия так же, как Иосиф Флавий и Талмуд, признает претензии Христа на божественность, но Коран их абсолютно отвергает.