5. Лазы народ очень многочисленный и воинственный. Они властвуют над многими другими племенами. Гордясь старым названием колхов, они сверх меры себя возвеличи вают и, может быть, не совсем без основания. Среди наро дов, находящихся под чужой властью, я не видел никакого другого, столь знаменитого, так осчастливленного избытком богатств, множеством подданных, удобным географическим положением, изобилием необходимых продуктов, благопри стойностью и прямотою нравов. Впрочем, в старину жители [Лазики] были совершенно незнакомы с благами, которые приносит море, они не слышали даже названия корабль, пока туда не прибыл известный [корабль] Арго. В настоя щее же время колхи совершают морские путешествия, когда это возможно, и извлекают выгоду из торговли. Их, на конец, никак нельзя назвать варварами и не так они живут, но общением с римлянами они приведены к гражданствен ности и законному порядку. Так что если отбросить «медных быков» [легенды], рождение людей землей и про чие баснословные и невероятные сказки, которые выдуманы поэтами об Айете, то настоящее положение вещей там можно признать гораздо лучшим, чем раньше.[56] Таковы ла зы. Естественно, они считали, что им нанесена невыносимая обида, что они несправедливо лишены своего царя. Римляне же по наущению Мартина приготовились немедленно всеми силами напасть на персов, осадив Оногурис.[57] Местность эта свое имя получила в старину, когда, по всей вероятно сти, гунны, называемые оногурами, в этом самом месте сра зились с колхами и были побеждены, и это имя в качестве монумента и трофея было присвоено туземцами. Теперь же большинством оно называется не так, но по имени воздвиг нутого тут храма святого Стефана, который, говорят, пер вым выдержал добровольное состязание за людей, привер женных к христианству, и был побит камнями его против никами. Но нам, думаю, ничто не помешает воспользоваться старым названием, что и больше подобает истории. И так, римское войско готовилось к походу против Оногуриса. Главные виновники убийства особенно на этом настаивали, надеясь легко овладеть этим укреплением, а также на то, что император, даже узнав об их обмане, не очень на них разгневается, и конечным успехом с них будет снято всякое обвинение. Итак, военачальники и войска, расположившись лагерем в Археополе, приготовляли так называемые черепа хи и машины для метания огромных камней и другие по добные орудия для штурма стен, если это понадобится. Че репаха сооружение, сплетенное из прутьев, с кровлей, непроницаемое вследствие частоты прутьев, со всех сторон прикрывающее входящих в него людей. Сверху и со всех сторон сооружение покрывают шкурами, чтобы оно было крепче и защищало от копий. Люди же внутри, находясь в безопасности, незаметно подвигают его, куда хотят. Когда же оно придвигается к башне или стене, находящиеся в нем подкапывают землю и, вынимая ее, обнажают фундамент, а затем, непрерывно работая ломами и молотами, подрывают и расшатывают основание. Так римляне готовились к осаде.

6. В это время был захвачен оруженосцами Юстина один перс, пробиравшийся в укрепление. Доставленный в лагерь и подвергнутый сечению, он был вынужден правдиво рассказать о планах своих и показал, что Нахогаран уже прибыл в Иверию. Он послан им воодушевить войско, на ходящееся здесь, сообщением, что полководец скоро при будет. Он сказал, что персы, находящиеся в Мухиризисе и Котаисии, в скором времени прибудут сюда помочь своим соотечественникам. Они уже знают о нашем [римлян] по ходе. Когда это было сказано, римские военачальники не медленно начали совещаться о положении дел. Буза пред лагал со всем войском идти навстречу наступающим врагам. Вследствие своей малочисленности они, по всей веро ятности, будут побеждены, и тогда, несомненно, сдадутся очень скоро и находящиеся в укреплении, будучи лишены помощи. Если же они и будут сопротивляться, то без вся кого труда будут подавлены. Это предложение понравилось даже Улигангу, вождю герулов. Он часто повторял пого ворку, варварскую и незамысловатую, но дельную и полез ную, что нужно сначала раздавить пчел, а затем с удобством собирать мед. Рустик же, сделавшийся самоуверенным и наглым, как думаю, вследствие своего преступления и вслед ствие того, что сговор с Мартином придавал ему духу, осы пал Бузу открытыми насмешками и словесными ос корблениями, говоря, что он никогда не подавал разумных советов. Он считал наилучшим никогда не подвергать вой ско ненужному труду. Нужно всеми силами напасть на ук репление и захватить его без больших трудностей и пре дупредить, таким образом, врагов извне, небольшой же от ряд, если нужно, послать против неприятеля, чтобы задер жать быстроту их продвижения. Разумеется, план Бузы был гораздо лучше и более соответствовал и положению дел, лучшему способу военного искусства, и соединял предпри имчивость с безопасностью. Но так как, вероятно, все при нимали участие в преступлении, присоединившись и после довав за преступниками, то победило худшее и вредное мнение для того, чтобы немедленно последовало наказание. Против персов, наступающих из Мухиризиса, было послано не более 600 всадников. Начальствовали над ними Дабрагез и Усигард, оба варвары по происхождению, но поставлен ные во главе римских когорт. Все же остальные вместе с начальниками, подойдя к укреплению, немедленно приня лись за дело. Придвинув машины, пытались пробить ворота и, окружив всем множеством стены, метали копья. Персы же, прикрываясь зубцами стен, всеми силами отражали их, как этого требовала обстановка, осыпая римлян камнями и удерживая внешние укрепления. Подвешивая сверху ткани и покрываясь ими, они ослабляли этим силу ударов, которые ими везде отражались. С обеих сторон сражались с вели чайшими воодушевлением и ожесточением. Казалось, ско рее происходит битва, чем осада, настолько велико было с обеих сторон военное воодушевление и проявление военных подвигов. Одни сражались за свою жизнь, которой угрожала немалая опасность, другие же считали позором уйти без результата, раз уже произведено нападение, не взяв укреп ления, не освободив Археополя от вражеского соседства.

7. В это время другой отряд персов три тысячи хо рошо обученных всадников, выступив из Котаисия и Му хиризиса, приближался к Оногурису. Они двигались неос торожно, не ожидая никаких враждебных действий против себя. Внезапно на них наскочили Дабрагез и Усигард со своими всадниками и тотчас обратили в бегство их, рас строенных этим внезапным нападением. Когда это стало известно осаждающим крепость римлянам, они стали штур мовать с большим жаром. Со стен стащили прикрытия и без всякого порядка, во многих местах перебравшись через сте ны, рассеялись по укреплению, надеясь на легкий грабеж, так как внешние враги были прогнаны и никто им внутри не угрожал. Но шедшие на выручку, как скоро узнали, что не все римское войско напало на них, что только немногие, притом скорее разведчики, чем настоящие воины, внезапно издав громкий крик, бросились [на римлян]. Те, не выдер жав такой перемены, перешли к обороне, а затем обрати лись в поспешное бегство. Персы преследовали их на близ ком расстоянии.

Произошло так, что когда одни стремились захватить, другие старались скрыться. Одновременно и те, кто бежал, и те, кто преследовал неотступно, вместе добежали до ос тальных римских войск. Когда поднялся громкий крик, все римское войско, бросив осаду и крепость, которая счита лась почти взятой, вместе с военачальниками обратилось в бегство, не успев задержаться даже настолько, чтобы разо браться в случившемся, узнать, какое число бегущих и ка кое преследующих, но все неслись стремглав в беспорядоч ном бегстве, как бы охваченные безумной паникой. Персы, окрыленные этим, преследовали бегущих еще сильнее. На ходящиеся в крепости (они видели происходящее), тотчас же выйдя оттуда, присоединились к остальным персам в преследовании римлян и тем сделали их бегство еще более поспешным. Конечно, вся конница римлян в своем быстром беге легко вышла из-под ударов копий. Из пехоты же мно гие были перебиты, задержанные на мосту реки, называемой Чистой, через которую им нужно было перейти. Ибо там вследствие тесноты невозможно было перейти одновременно большому числу людей. Они толкали друг друга, и одни то нули в речном потоке, другие же, оттесненные назад, попа дали в руки врагов. Со всех сторон доносились стоны и, может быть, все войско было бы истреблено, если бы вое начальник Буза, услышав крики и цопли и увидев величину опасности, не повернул назад со своей дружиной и, высту пив против варваров, не задержал их натиск до тех пор, пока римские войска, с трудим переправившись через мост, не оказались в безопасном месте и не соединились с ос гальными. В прежнем лагере, который разбили вблизи Ар хеополя, никто не остался, но в страхе пробежали через него, оставили там весь обоз, самые необходимые предметы и предметы большой ценности и скрылись внутри страны, доставив неприятелю не только славную и громкую, но и весьма прибыльную победу.

8. Ибо они, найдя местность, лишенную людей, разру шили вал, разграбили все, что было в лагере, и радостные возвратились назад, заняв снова старые места. Стало вполне ясно, что божественное мщение за нечестивое убийство по разило римское войско, которое избрало наихудший план действий и, насчитывая не менее 50 тысяч опытных воинов, побежало так постыдно перед тремя тысячами персов, по неся притом большие потери. Сверх того, и сами виновники преступления через непродолжительное время понесли тяг чайшее наказание, как мы дальше об этом расскажем. Когда наступила зима, все войско было распределено по городам и укреплениям там, где ему было указано. Между тем поло жение колхов было в высшей степени запутано и неясно, так как виднейшие между ними люди недоумевали, что им делать и куда обратиться.

Поэтому собрали они в укромном месте в одном из ущелий Кавказа большинство народа, так, чтобы их планы не стали известны римлянам, и устроили совещание по во просу, следует ли переходить к персам или оставаться еще под властью римлян. Тотчас же были отвергнуты многие предложения, одни призывающие к одному, другие к дру гому. Поднялся несказанный и беспорядочный шум, так что даже нельзя было разобрать, кто говорит и что говорит. То гда их вожди призвали толпу к молчанию и предложили желающим, кто бы они ни были, выступить и изложить в порядке, что нужно делать.

Один из наиболее значительных людей среди них, по имени Айэт, который болезненнее всех переносил это пре ступление и больше всех возмущался им, вообще всегда был ненавистником римлян и благожелательно относился к пер сам, используя такой прекрасный повод, пытался раздуть значение этого события выше всякой меры. Он утверждал, что настоящее положение дел не нуждается ни в каком об суждении. Нужно немедленно и совершенно открыто пе рейти на сторону персов. Другие же доказывали, что не сле дует так внезапно изменять всю их жизнь, а нужно вни мательнее обсудить этот вопрос и принять наилучшее решение.

Он же, в гневе выступив вперед, говорил, как обычно говбрят на народных собраниях. Он был более искусным оратором, чем это свойственно варварам. Те аргументы, ко торые мог привести оратор, подкреплялись справедливостью дела. А говорил он таким образом:

9. «Если бы римляне нас оскорбили словами или наме рениями, справедливо, чтобы и мы мстили за обиду подоб ным же образом. Но теперь как можно терпеть, что они нам причинили такое страшное зло, а мы, вместо того чтобы отомстить им за обиду, тратим время на промедления и раз мышления. Никто не может сказать, что враги не изо бличены самими делами и событиями; но нельзя сказать, что они только это замышляли и держали в уме. Нет необ ходимости приводить какие-либо основания для доказатель ства их тайных и скрытых козней. Ведь такой выдающийся муж, как Губаз, умерщвлен самым жалким образом, как один из многих и презренных. Увяло старое достоинство колхов и в дальнейшем нам следует уже думать не о том, чтобы повелевать другими, но мы должны довольствоваться, если нас не слишком будут притеснять те, которые когда-то были нашими подданными. Разве не является абсурднейшим делом по поводу таких обид сидеть и обсуждать, будем ли считать их злейшими врагами или друзьями, хотя нужно знать, что их наглость не ограничится этим, но если мы простим это оскорбление, они на этом не остановятся; если мы останемся спокойными, они будут нас оскорблять еще бесстрашнее, ибо они всегда были жестокими по отноше нию к своим подданным и привыкли презирать своих кли ентов. Даже царя они имеют лукавейшего, который всегда услаждается переменами в существующем строе. Поэтому-то и преступление было так быстро совершено. Он на этом горячо настаивал, они быстро и с готовностью выполнили. Мы подверглись опустошению почти что ради них; мы не дали им повода дан какой-либо обиды; не было никакого повода к вражде. Но они совершили по отношению к нам постьвднейшее и жесточайшее преступление, обращаясь с нами так же, как и раньше, как бы внезапно и одновре менно показав по отношению к нам все виды зла: жесто кость, безумие, ненависть и тому подобное. У персов же нравы не таковы. Существует большая разница. Если они раз приобретут друзей, они всегда проявляют по отношению к ним величайшее дружелюбие. По отношению к врагу они проявляют величайшую ненависть до тех пор, пока враг остается врагом. Как бы я желал, чтобы у государства кол хов была прежняя сила, так, чтобы оно не нуждалось в по сторонней и чужеземной помощи, но само удовлетворяло бы своим нуждам во всех случаях в мире и в войне.

Теперь же, когда или вследствие различия времени, или вследствие враждебности судьбы, или по обеим причинам, мы дошли до такой слабости, что подчинены другим, я счи тал бы наилучшим покоряться более разумным, которые сохраняют дружбу к своим и верность договорам. Так мы благополучно отделаемся от тех, кто является нашими дей ствительными врагами; совершенное ими преступление не останется без наказания, и одновременно мы позаботимся о нашей безопасности в будущем. Ибо их лукавые и льстивые нравы, которые они выставляют с обманчивой кротостью и притворной обходительностью, чтобы обманывать легко верных и затем их обижать, окажутся излишними и напрас ными. У них будет отнята всякая возможность подобных действий против нас, так как у нас вследствие вражды будут прерваны с ними всякие отношения и мы открыто от делимся от них. А если они попытаются начать против нас войну и если им придется одновременно встретиться с ла зами и персами и притом во враждебной стране, они не вы держат первого натиска. Недавно только со всем своим вой ском они сразу были обращены в постыднейшее бегство небольшим отрядом персов и еще до сих пор не отдышались от этого бегства и, побежденные, так сказать, во всем, одной скоростью бега они победили преследующих их персов.

10. Ясной и вероятнейшей причиной этого, как всякий скажет, является трусость и порочность их планов. Ибо бесчестие им присуще как характерное и прирожденное качество. И когда к врожденным порокам присоединяется добровольное преступление, то оно удваивает бедствие по гибающих по воле божественного провидения в виде иску пительной жертвы за допущенное преступление, ибо победа утверждается не столько оружием, сколько благочестием, и я полагаю, что никогда преступные и нечистые люди не по лучат божественной помощи».

Если мы благоразумны, то нельзя присоединяться к тем, у кого нет даже здравого ума и которому враждебен тот, от руки которого зависит участь всех. Итак, показано открыто и притом скорее самими делами, чем словами, что наш пе реход к персам будет легким, весьма выгодным для нас и прежде всего угодным богу. И мы не будем казаться невер ными и поступающими несправедливо. Ибо и раньше весьма часто мы были оскорбляемы римлянами. Однако считали нужным оставаться при старом положении вещей, считая никуда негодным производить перемены по любым предста вившимся случаям, хотя бы они были и очень важны, но все же были переносимы и не являлись такими совершенно не терпимыми. Но теперь, когда нас поразили чрезвычайные и непоправимые бедствия, переносить это легко без всякого огорчения, не оскорбляться такими низкими и жестокими деяниями, это свойство не благоразумных, но робких и жалких людей, под предлогом сдержанности прикрывающих свое равнодушие к общественным делам. Большего по жес токости преступления, я думаю, никто и из чужих не ука жет, и нельзя пренебрегать совершенным. Поэтому и мы не можем пренебрегать, и нашим бесчестием будет, если увидят нас, забывших своего царя и прислуживающих его убийцам.

«И если бы могло случиться, чтобы он присутствовал здесь, он, несомненно, взывал бы к вам и горячо упрекал за ваше малодушие, за то, что эти преступники еще находятся на его земле, а не изгнаны из нее давно. Но так как он не появится и не будет призывать вас, вы в своей душе пред ставьте, что он находится среди вас и, стоя среди вас, пока зывает свои раны и грудь и голову, и призывает свой на род хотя бы теперь отомстить врагам. Поэтому, кто из вас может сомневаться и раздумывать, справедливо ли колхам питать сострадание к Губазу? Если мы будем опасаться того, справедлив ли будет наш переход к персам, то нам придется бояться оказаться участниками преступления, покинув его и пренебрегая отмщением за его убийство. Мы будем считать ся более вероломными, если при жизни его проявляли к нему такую дружбу, а после смерти потеряли даже память о нем. Конечно, когда дела идут хорошо, было бы великим безумием изменять старые учреждения, но когда дело об стоит совершенно иначе, я считал бы пагубным не уметь быстро приспособляться к обстановке. О постоянстве нужно судить по делам, отвечающим разуму. Сохранять настоящее положение дел не всегда похвально, но только тогда, когда это сообразно с рассудком. Когда же случается то, чем нельзя пренебрегать и что не подобает отбрасывать, то пре ступником оказывается скорее тот, кто держится за старое и на этом упорствует, чем тот, кто переходит к новому. Ко гда об этом от нас услышат и в этом разберутся персы, они по справедливости будут обходиться с нами дружественно и будут сражаться за нас, так как они одинаково человечны и великодушны, умеют хорошо приспособиться к обычаям соседей и особенно, принимая в добровольный союз страну, столь удобно географически расположенную, и столь значи тельное войско, которое они хотели бы иметь с затратой больших средств и усилий. Итак, ни о чем, кроме этого не думайте, но тотчас приступим к самому делу и осуществим задуманное. Так мы добьемся величайшей славы, совершив дело правильное и справедливое, могущее принести только пользу».

II. Когда Айэт сказал это, тотчас вся толпа поднялась с криком и требовала в тот же день перейти на сторону пер сов, хотя те не были об этом извещены, и сами [колхи] не были настолько приготовлены, чтобы скрыть случившееся от римлян или их отразить, если они попытаются помешать переходу. Нисколько не заботясь о будущем, ни о том, во что обойдется это предприятие, толпа беспорядочно требо вала ускорить решение. Ибо вообще свойственно и врож денно толпе стремиться к новизне и радоваться переменам. Эти же были сильно возбуждены и раздражены не только как варвары, но в особенности потому, что считали пере мену справедливой и были восхищены речью Айэта, кото рая еще сильнее их возбудила и возмутила. Когда они так шумели, успокоил их возбуждение один человек по имени Фартаз, человек, пользующийся у колхов исключительным авторитетом, разумный и умеренный, очень популярный. Он усмирил их задор, умоляя не решать этого дела, прежде чем не выслушают его.