Невозможно не согласиться с протоиереем Георгием Митрофановым, когда он подчеркивает, что "обзаведясь в обольщенном достижениями науки XIX веке обличьем научной теории, коммунистическая мифологема стала распространяться в вышедших на историческую арену полуобразованных и секуляризованных народных масс, которые в отличие от своих средневековых предков оказывались неспособными ужаснуться ее антихристианской природе, но зато были готовы довериться демагогическим призывам ее новых проповедников". (С. 62 монографии).

Этот вывод позволил автору приступить к анализу во второй главе книги культурно-исторических предпосылок распространения идей коммунизма в России. Глава дает читателю возможность осознать те объективные сложности, с которыми сталкивался русский человек в своем стремлении наладить (или создать) справедливую жизнь. Русские богословы и философы не игнорировали особенности исторического развития страны, осознавая, какую роль эти особенности сыграли в деле "прививания" национальному самосознанию коммунистических представлений. Болезненная для крестьянских масс идея собственности, давление общины, проповедовавшей уравнительные принципы, в конце концов - сам колонизационный процесс, все это отмечали П.Б. Струве, И.А. Ильин, Ф.А. Степун. Не забывалось ими и другое обстоятельство - систематическое отлучение "подданного" в России от власти и от государственного дела, не смотря на народнический характер идеологии самодержавной государственности. "Народное царство" стало после прихода к власти большевиков пародией на сам принцип народовластия, содействуя формированию такого типа человеческой личности, "который, - по словам протоиерея Георгия Митрофанова, - наиболее соответствовал патерналистским установкам коммунистического тоталитаризма" (С. 89 монографии). В этом царстве вполне естественно смотрелись и общинно-безответственные, "чернопередельские" инстинкты народных масс, которые весьма тревожили русских философов и богословов. Опасность реализации новой пугачевщины воспринималась ими вполне серьезно, тем более что русская интеллигенция (в лице своего лево-радикального крыла) в начале XX века считала правильным разрушение старого уклада и отказ от всякой "постепеновщины".

Собственно, эта интеллигенция и стала идеологическим проводником разрушительных антигосударственных идей, полагая, что необходимо доверять "первобытной органичности народного самосознания, заключавшей в себе, по их мнению, архетипы передовой социалистической идеологии, которая не нуждалась в восполнении себя плодами культурного творчества" (С. 97 монографии).

Протоиерей Георгий Митрофанов точно, на мой взгляд, подмечает, что радикальная интеллигенция вбирала в себя наиболее разрушительные тенденции мироощущения народных масс, поддавшись, как о том писал С.Л. Франк, моральной проповеди Л.Н. Толстого, при том не поняв духовно-общественных прозрений Ф.М. Достоевского и не заметив гениального К.Н. Леонтьева. Все это, умноженное на просвещенническое преклонение перед научным знанием, вело к упрощенному представлению о возможностях решения стоявших перед Россией проблем. Марксизм,