4. Для того, чтобы показать первое действие, подходят, между прочим, следующие свидетельства: «Через одного человека грех вошел в этот мир, и посредством греха — смерть; и таким образом она перешла во всех людей, [поскольку] в нем все согрешили. Ибо и до закона был грех в мире. Но грех не вменялся, когда не было закона» (Ср. Рим.5:12-13). И еще: «Ибо без закона грех мертв, а я жил некогда без закона» (Рим 7:8-9). Ибо то, что здесь апостол говорит: «мертв», это то же, что он выше назвал: не вменялся, то есть был сокрыт. И это он объясняет далее, когда говорит: «Но грех, чтобы явиться как грех, посредством доброго причинил мне смерть» (Рим 7:13), то есть посредством закона, так как «закон добр, если кто законно употребляет его» (Ср. 1Тим.1:8). Итак, из того, что здесь апостол говорит: чтобы явиться как грех, ясно, что раньше он говорил: «мертв и не вменяется» в том смысле, что грех не делается явным, пока не будет обнаружен запрещающим законом.

5. Ко второму действию подходит следующее свидетельство: «Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление» (Рим 5:20), ведь появилось и преступление, которого не было; и другое [свидетельство], уже упоминавшееся: «Ибо, когда мы были во плоти, тогда страсти греховные, [обнаруживаемые] законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти» (Рим 7:5); и это: «Что же скажем? Неужели закон есть грех? Да не будет! Но я узнал грех не иначе, как посредством закона; ибо я не понимал бы пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай. Так что, получив повод, грех посредством заповеди произвел во мне всякое пожелание» (Ср. Рим 7:7-8); и немного ниже: «Когда пришла заповедь, грех ожил. А я умер, и заповедь, бывшая в жизнь, оказалась мне в смерть. Ибо грех, взяв повод от заповеди, обманул меня и умертвил ею» (Ср. Рим 7:9-11). Итак, то, что он говорит: «Я умер», — хочет, чтобы понимали так: я узнал, что я умер; так как тот, кто благодаря закону видит, чего делать не должно, и однако делает это, согрешает также и преступлением [закона]. А то, что он говорит: «Грех, взяв повод от заповеди, обманул меня», [говорит так] или поскольку увещание удовольствия ко греху сильнее, когда присутствует запрещение; или же поскольку, если человек и сделает нечто согласно велению закона, однако так как [у него] все еще нет веры, которая [заключена] в благодати, то хочется ему приписать это себе, а не Богу, и, гордясь, он грешит еще больше. Итак, апостол продолжает и говорит: «Поэтому закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра. Итак, неужели доброе сделалось для меня смертью? Да не будет. Но грех, чтобы явиться как грех, посредством доброго причинил мне смерть, так что из-за заповеди грех или грешник становятся чрезмерными. Ибо мы знаем, что закон духовный, а я плотский» (Ср. Рим 7:12-14), то есть я согласен с плотью и не освобожден еще духовной благодатью; «проданный греху», то есть грешащий ради награды [в виде] временных наслаждений. «Ведь не знаю я, что делаю» (Ср. Рим 7:15), то есть признаю, что моих деяний нет в заповедях Истины, где пребывает истинное знание. Согласно с этим выражением и Господь говорит грешникам: «Не знаю вас». Ибо нет ничего сокрытого от Него, но поскольку грехи не обнаруживаются в правилах заповедей, хранимых Истиной, то сама Истина говорит грешникам: «Не знаю вас». И подобно тому, как тьма познается, когда не видят глаза, грехи познаются, когда не ведает ум. Исходя из этого, как я полагаю, сказано в Псалмах: «Кто усмотрит преступления?» (Пс.18:13) «Потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр. Потому уже не я делаю это, но обитающий во мне грех. Ибо знаю, что не обитает во мне, то есть в плоти моей, доброе. Потому что желание свойственно мне, а совершения добра не нахожу. Ибо делаю не то доброе, которое хочу, но совершаю то злое, которого не хочу. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю это, но обитающий во мне грех. Итак, я нахожу что закон благо для меня, желающего исполнять [его], однако мне свойственно злое. Ибо я нахожу удовольствие в законе Божием по внутреннему человеку; но вижу в членах моих другой закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греха, пребывающего в членах моих» (Ср. Рим 7:15-23). Это все слова человека, находящегося под законом, а не под благодатью; и он, даже если не желает грешить, бывает побежден грехом. Ведь возобладали над нами плотское устроение и естественные узы смертности, поскольку все мы произошли от Адама. Итак, тот, кто находится в подобном положении, умоляет о помощи и знает, что его [вина] то, что он пал, но не его [заслуга] то, что он встает. Ибо, уже будучи избавлен, зная благодать Избавителя, он говорит себе: «Бедный я человек! Кто избавит меня от тела этой смерти? Благодарение Богу через Иисуса Христа, Господа Нашего» (Ср. Рим 7:24-25).

6. И теперь уже начинают произноситься слова человека, находящегося под благодатью, в действии, которое мы указали третьим, где наличествует противоборствующая смертность плоти, однако она не в силах победить [человека] или увлечь [его] в согласие с грехом. Ибо апостол говорит так: «Значит, тот лее самый я умом моим служу закону Божию, а плотью — закону греха. А потому нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе. Ибо закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти». Ведь невозможно было это для закона, поскольку он обессиливался плотью (Ср. Рим.7:25; 8:1-4), то есть посредством плотских желаний. Ибо потому не исполнялся закон, что не было еще любви к праведности, а эта [любовь] удерживает ум посредством внутреннего наслаждения, чтобы не был он влеком ко греху наслаждением временными вещами. Итак, закон обессиливался плотью, то есть не делал праведными преданных плоти, но «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греха». Ибо [Его] плоть не была плотью греха, так как не от плотского наслаждения родилась, однако было присуще ей подобие плоти греха, поскольку она была смертной плотью. А смерть Адам навлек на себя не иначе, как грехом. Но что сделал Господь? «Из греха осудил грех во плоти», то есть в силу того, что принял плоть грешного человека и наставил [нас], как нам жить, осудил грех в самой плоти, чтобы дух, пламенеющий любовью к вечному, не вовлекался как пленник в союз с похотью. «Чтобы праведность закона, — говорит апостол, — исполнилась в нас, ходящих не по плоти, но по духу». Итак, заповеди закона, которые не могли быть исполнены посредством страха, исполнены по любви. «Ибо живущие по плоти о плотском помышляют», — то есть жаждут плотских благ вместо благ высших, — «а живущие по духу о духовном. Помышление плоти — смерть, а помышление духа — жизнь и мир, поскольку помышление плоти — вражда против Бога» (Ср. Рим 8:5-7). Апостол сам показывает, что означает вражда, чтобы кто не подумал, что от противного происходит другое начало, потому он добавляет и говорит: «Ведь закону Божию не покоряется, ибо и не может». Поэтому поступать против закона и означает быть во вражде против Бога, не потому, что нечто может повредить Богу, но [поскольку] себе вредит всякий, кто противится воле Божией; ибо это то же, что идти против рожна, как было сказано свыше апостолу Павлу, когда он еще преследовал Церковь (Ср. Деян.9:5). Сказано же [у апостола] таким образом: «Ведь закону Божию не покоряется, ибо и не может», как если бы сказали: снег не согревает, ибо и не может. Ведь до тех пор пока он снег, он не согревает, но может быть растоплен и нагрет, чтобы согревать; однако если способен к этому, т уже не снег. Так и помышлением плоти называют, когда душа вместо высших благ страстно желает благ временных, поскольку пока душе присуще подобное влечение, она не может быт покорной закону Божию, то есть не может исполнять того, ч предписывает закон. Но если она начнет желать духовных благ и пренебрегать временными, то не противится духу, и помышление плоти исчезает. Ибо та же самая душа, если стремится к низшему, называется имеющей помышление плоти, если к высшему — помышление духа; ведь помышление плоти — это не сущность, в которую душа облекается или которую сбрасывает, но есть состояние самой души, и оно вовсе перестает существовать, если та целиком обращает себя к высшему. «Те же, кто во плоти, — говорит апостол, — Богу угодить не могут» (Ср. Рим 8:8), то есть те, кто довольствуется плотскими наслаждениями. И чтобы никто не подумал, что это сказано о тех, кто пока еще не удалился из этой жизни, он весьма кстати добавляет: «Вы же не во плоти, но в духе» (Ср. Рим 8:9). Во всяком случае говорит он это тем, кто пока еще находится в этой жизни; и они пребывали в духе, поскольку в вере, надежде и любви довольствовались желаниями духовных вещей. «Если только, — говорит, — Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его. А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности» (Ср. Рим 8:9-10). Называет тело мертвым до тех пор, пока оно таково, что недостаток телесных вещей отягощает душу и некоторыми движениями, происходящими из этого недостатка, побуждает к исканию земного. Однако, хотя они и возникают, ум не соглашается делать недозволенное, ибо он служит уже закону Божию и находится под благодатью. Относится сюда и то, что сказано выше: «Умом служу я закону Божию, а плотию закону греха» (Рим 7:25). Так что здесь изображается живущим под благодатью человек, не имеющий еще совершенного мира, который наступит, когда тело воскреснет и изменится.

7. Поэтому осталось ему сказать и о самом мире (расе) воскресения тела, и это — четвертое действие, если только можно назвать действием то, что есть высший покой. Ибо продолжает и говорит: «Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Иисуса Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас» (Ср. Рим 8:11). Здесь присутствует и очевиднейшее свидетельство о воскресении тела; и вполне ясно, что, пока мы пребываем в этой жизни, всегда в избытке наличествуют тяготы от смертной плоти и некие возбуждения плотских наслаждений. Ибо хотя бы не уступал тот, кто, находясь под благодатью, умом служит закону Божию, однако плотью он служит закону греха. А когда человек завершит это восхождение, ни в какой сущности не обнаружится зла. И закон не зол, поскольку он показывает человеку, в каких узах грехов тот заключен, чтобы, с верою призвав помощь Избавителя, он удостоился быть освобожденным, восставленным и крепко утвержденным. Итак, в первом действии, которое до закона, нет никакой борьбы с похотями века сего; во втором, которое под законом, мы боремся, но бываем побеждены, в третьем — боремся и побеждаем, в четвертом — не боремся, но покоимся в совершенном и вечном мире. Ибо подчиняется нам то, что ниже нас; а [прежде] не подчинялось потому, что мы оставили превосходящего нас Бога.

Вопрос 67. О том, что написано: «Ибо я полагаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас», вплоть до сказанного: « Ибо мы спасены в надежде» (Ср. Рим 8:18-24)

1. Этот отрывок является темным, так как здесь не совсем ясно, что апостол в данном случае называет тварью. А тварью называют, в соответствии с кафолическим учением, все, что сотворил и устроил Бог Отец через Единородного Сына в единстве Святого Духа. Значит, не одно тело, но и душа наша, и дух объемлются именем твари. А сказано [здесь] так: «Сама тварь будет освобождена от рабства тлению в свободу славы сынов Божиих» (Рим 8:21), как будто бы мы не тварь, но сыны Божий, в свободу славы которых будет освобождена от рабства тварь. Говорит также: «Ибо мы знаем, что всякая тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами» (Рим 8:22-23), словно мы — это одно, а тварь — другое. Итак, следует рассмотреть весь этот отрывок по частям.

2. «Ибо я полагаю, — говорит апостол, — что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас» (Рим 8:18). Это ясно, ведь он сказал выше: «А если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» (Рим 8:13), что не может совершаться без страдания, которое необходимо терпеть. Сюда относится и то, что сказал он немного раньше: «Если только сострадаем, чтобы и спрославиться» (Ср. Рим 8:17). Итак, сказанное им: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих» (Рим 8:19), я полагаю, сказано в этом смысле. Ибо как раз то, что в нас страдает, когда мы умерщвляем дела плоти, то есть когда алчем и жаждем из воздержания, когда обуздываем удовольствие совокупления чистотою, когда выносим терзания несправедливостей и жала поруганий при помощи терпения, когда, презрев или отбросив наши желания, мы трудимся ради плода Матери Церкви; итак, все, что бы ни страдало в нас при таковом или подобного рода сокрушении, является тварью. Ибо страдает тело и душа, которая, несомненно, тварь; и ожидает оно откровения сынов Божиих, то есть ожидает, когда явится таким, каким призвано быть, в той славе, к которой призвано. Ведь поскольку Единородный Сын Божий не может называться тварью, ибо через Него создано все, что сотворил Бог, то мы, с одной стороны, называемся тварью до этого явления славы, и, с другой, называемся сынами Божиими, хотя и удостаиваемся этого в силу усыновления, тогда как Он — Единородный Сын по природе. Поэтому «с надеждою тварь», то есть мы с нашей надеждою, «ожидает откровения сынов Божиих», то есть мы ожидаем, когда откроется то, что обещано, когда станет явным то самое, на что мы ныне надеемся. Ибо «мы теперь сыны Божий, но еще не открылось, чем будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин 3:2). Это и есть откровение сынов Божиих, которого ныне ожидает с надеждою тварь. И это не значит, что тварь ожидает откровения иной природы, которая не есть тварь, но, будучи таковой, какая есть ныне, ожидает, когда станет такой, какой ей предстоит стать; как если бы сказали: «Когда художник работает, он, подобрав себе краски и приготовив их для своего труда, с надеждой ожидает появления изображения из красок, не потому, что тогда были они другими, или не были красками, но лишь поскольку они имели другое достоинство».

3. «Ибо тварь, — говорит апостол, — покорилась суете» (Рим 8:20); что значит: «Суета сует — все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем» (Еккл.1:2-3). Ему было сказано: «В поте лица своего будешь есть хлеб» (Быт 3:19). Поэтому «тварь покорилась суете не добровольно». Хорошо добавлено: «не добровольно». Ибо человек согрешил добровольно, но не добровольно осужден. Итак, грех был добровольным — поступать против предписания истины, наказание же за грех — быть подверженным заблуждению. Поэтому не добровольно тварь покорилась суете, но «из-за Того, Кто покорил ее в надежде», то есть благодаря справедливости и милости Того, Кто и греха не оставил ненаказанным, и не захотел, чтобы грешащий оставался неизлечимым.

4. «Поскольку и сама тварь» (Рим 8:21) — то есть сам человек, а именно когда он, по причине греха потеряв отличительный знак образа, остался исключительно тварью, — итак, «и сама тварь», то есть то, что не именуется еще совершенным видом сынов, но называется лишь тварью, «будет освобождена от рабства тлению». Итак, когда говорит: «и сама будет освобождена», вынуждает понимать «и сама» как «мы», то есть не должно отчаиваться и в отношении тех, кто не называются еще сынами Божиими, поскольку еще не уверовали, но лишь тварью, ибо и они уверуют и будут освобождены от рабства тлению, подобно нам, являющимся уже сынами Божиими, хотя нам еще и не открылось, чем будем. Итак, будут освобождены от рабства тления «в свободу славы сынов Божиих», то есть станут и они из рабов свободными и из мертвых прославленными в совершенной жизни, которой будут владеть сыны Божий.

5. «Ибо мы знаем, что всякая тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим.8:22). «Вся тварь» относится к человеку не потому, что в нем пребывают все ангелы и великие силы и власти или небо, земля и море и все, что в них есть, но потому, что любая тварь является или духовной, или душевной, или телесной. Если мы рассмотрим это, [начав] от более низких [тварей], [то] телесная тварь простирается в пространстве, душевная оживотворяет телесную, а духовная правит душевной, и в том случае хорошо правит, когда сама подчиняет себя для управления Богу; когда же [люди] преступают Его заповеди, [духовная тварь] бывает объята тяготами и мучениями из-за того самого, чем могла бы править. Итак, тот, кто живет в согласии с телом, называется плотским или душевным человеком: плотским, так как стремится к плотскому, а душевным, поскольку бывает ведом беспечной распущенностью своей души, ведь дух не правит ею и не удерживает в пределах естественного порядка, так как и сам не предает себя Богу для управления. Тот же, кто при помощи духа управляет душою, и посредством души правит телом (а делать этого не может, если в свою очередь не имеет Бога правителем, ибо как глава жене — муж, так глава мужу — Христос (Ср. 1Кор.11:3)), называется духовным. И подобную жизнь ныне ведем мы с неким страданием, после же ничего подобного претерпевать не будем. А поскольку высшие ангелы живут духовно, а низшие — душевно, животные же и всякий скот — плотски, а тело не живет, но оживотворяется, то всякая тварь присутствует в человеке; ибо он и мыслит духом, и чувствует душою, и перемещается в пространстве телом. Итак, «всякая тварь, — в человеке, — стенает и мучится». Ведь он не сказал: «вся», но «всякая»; как если бы сказал кто: «Всякие люди, которые способны [видеть], видят солнце, но не все в совокупности видят, поскольку видят лишь глазами». Так и в человеке пребывает всякая тварь, поскольку он и мыслит, и живет, и имеет тело, но не вся в совокупности тварь заключена в нем, ведь существуют кроме него и ангелы, которые мыслят, живут и есть, и животные, которые живут и есть, и тела, которые только лишь есть; причем само по себе жить больше, чем не жить, и само по себе мыслить больше, чем жить без мышления. Поэтому раз несчастный человек стенает и мучится, то и всякая тварь стенает и мучится доныне. А «доныне» справедливо сказал, поскольку, даже если некоторые уже находятся на лоне Авраамовом (Ср. Лк.16:23), и разбойник, водворившись с Господом в раю (Ср. Лк 23:43), перестал мучиться в тот самый день, когда уверовал, однако доныне всякая тварь стенает и мучится, поскольку в тех, кто еще не освобожден, заключена вся она вследствие духа, души и тела.

6. «И не только, — говорит апостол, — всякая тварь стенает и мучится, но и мы сами», то есть не только тело, душа и дух по причине тягостей тела совместно страдают в человеке, но и мы сами, не принимая во внимание тел, «в самих себе стенаем, имеющие начатки духа». И хорошо сказал: «Имеющие начатки духа», то есть те, чей дух уже как бы принесен в жертву Богу и охвачен Божественным огнем любви. Это — начатки человека, так как истина прежде всего занимает наш дух, чтобы при помощи него было охвачено и все прочее. Итак, уже имеет принесенные Богу начатки тот, кто говорит: «Умом служу я закону Божию, а плотию закону греха (Рим 7:25); также и тот, кто говорит: «Бог, которому я служу в духе моем» (Ср. Рим 1:9); и тот, о ком сказано: «Дух бодр, плоть же немощна» (Мф.26:41). Но поскольку все еще говорит [такой человек]: «Бедный я человек! Кто избавит меня от тела этой смерти?» (Ср. Рим.7:24); и [по отношению к] подобным говорится еще: «Оживит и ваши смертные тела ради Духа, пребывающего в вас» (Ср. Рим 8:11), то не является пока что он жертвой всесожжения, но станет [ей], когда «смерть будет поглощена победой», когда ей будет сказано: «Где, смерть, твое усилие? Где, смерть, твое жало?» (Ср. 1Кор.15:54-55) Поэтому ныне, говорит он, «не только всякая тварь», то [мы] есть совокупно с телом, «но и мы сами, имея начатки духа», то есть мы как души, уже принесшие начатки нашего ума Богу, «в самих себе стенаем», то есть помимо тела, «ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим 8:23), что значит [ожидая], чтобы и само тело, получив дар усыновления, к которому мы призваны, явило, по прошествии всех тягостей, что все мы целиком, освобожденные, во всех отношениях — сыны Божий «Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда» (Рим 8:24). Поэтому тогда станет действительностью то, что ныне является надеждой, «когда откроется, чем будем, то есть будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 ИнЗ:2).

7. Если этот отрывок изъяснять таким образом, как это было изложено, то не мы впадем в те трудности, по причине которых многие вынуждены утверждать, что все ангелы и вышние силы пребывают в скорби и стенаниях до тех пор, пока мы не будем всецело освобождены, ведь сказано: «Всякая тварь совокупно стенает и мучится» (Рим 8:22). Ибо хотя те и помогают нам сообразно своему вышнему положению, исполняя повеления Бога, благоволившего ради нас послать даже единственного Сына Своего, однако должно верить, что совершают они это без стенания и мучений, чтобы не счесть их несчастными; блажен также и из нашего числа тот Лазарь, который уже упокоен на лоне Авраама. Тем более апостол говорит, что та тварь, которая стенает и мучится, покорилась суете, во что не позволительно верить в отношении вышних и превосходнейших тварей — сил и властей. Затем, он утверждает, что она должна быть освобождена от рабства тлению, но мы не можем считать, что ему подпали те, кто ведет на небесах блаженную жизнь. Однако ничего не следует утверждать опрометчиво, но с благочестивым усердием вновь и вновь должны быть рассматриваемы Божественные слова, ибо, возможно, ту тварь, которая стенает и мучится и покорилась суете, можно неким образом понимать по-другому, так что не будет неблагочестивым отнести это и к высшим ангелам, пока они помогают [нам] в нашей немощи по повелению Господа нашего. Но приводя или то толкование данного отрывка, которое мы изложили, или некое другое, нужно наблюдать лишь за тем, чтобы не исказить кафолическую веру или не повредить ей. Ибо я знаю, что суетные еретики утверждали много неблагочестивого и неразумного относительно этого отрывка.