Захваченная Толей пустующая келья лепилась к отвесной стене высотой около ста метров. Страшно было даже подумать - что с нею будет, если сверху отвалится камень среднего размера и упадет на нее! Но в этом монашеском царстве, в уделе Пречистой, действуют другие законы - и вот тому наглядное подтверждение: во многих подобных кельях монахи живут уже более ста лет, но ни один камень на них не упал.

Площадка, на которой располагалась Толина келья, походила на разбитую чашку, в боку которой зияла широкая пробоина. Скальные выступы, образовавшие ее борта, создали вокруг площадки естественную ограду. Пробоина была аккуратно заложена камнями. В этой каменной стене виднелась дощатая дверь. Подойдя к ней, мы постучали. Но Толя так к нам и не вышел.

- Может быть, ушел? - предположил карульский отец.

А может быть, спасается, - подумал я, - и открывать не хочет.

- Бывало, - продолжил отец дьякон, - бесы и не таких, как он, подвижников в пропасть сбрасывали. Не дай Бог! А вдруг и его со скалы давно сбросили!

- Предполагать, конечно, можно все что угодно, но и такое здесь бывало, - подтвердил наш афонский старожил. - Ведь хорошо известно, что демоны часто обманывают подвижников, являясь им в любом обличье, даже в ангельском. Могут, например, эти ангелы сказать: Ну, брат, ты так угодил Богу, твоя молитва так высока, что сегодня Бог тебя живым на небо заберет. Ожидай! Скоро огненная колесница прямо у скалы на воздухе станет. Ты не бойся, садись на нее - и вперед! На небо вознесешься. Такие случаи описаны в житиях святых подвижников. Даже Симеон Столпник чуть было не обманулся, хотел уже взойти на колесницу, да перекрестился - а колесницы-то и нет. Другой поверил - и разбился, а третий монах хотел взойти, но, слава Богу, его игумен схватил и удержал. Тогда бесы сорвали с монаха мантию. У всех на глазах эта мантия поднялась высоко в небо и даже исчезла, а через полчаса смотрят: она падает, падает - и вниз, на камни. Игумен указывает на нее монаху и говорит: Видишь? Вот так было бы и с тобой. Подняли бы тебя, как твою мантию, а потом швырнули на камни - и ты бы разбился.

Жалко Толю! Потоптались мы у двери, воздохнули:

- Господи, вразуми этого парня - раба Твоего, Анатолия, не дай ему погибнуть! - и пошли дальше.

Глава 18. РАБОТА И МОЛИТВА

Последним жилищем отшельников, которое мы посетили на Старой Каруле, была пустующая келья Георгия Победоносца. Как пояснил наш карульский старожил, принадлежит она 86-летнему греку, но он четыре года тому назад уехал на материк ухаживать за одинокой больной матерью. Старушке теперь уже более 100 лет. Вот и пустует келья четыре года.

По сравнению с другими расположена она очень удачно. В этом месте вдоль скалы высоко над морем протянулся неширокий каньон. Он врезался в мраморный утес и образовал достаточно удобный горизонтальный желоб длиной около двадцати метров и шириной до десяти.

- Когда обитавший здесь подвижник был помоложе, - рассказывал нам наш провожатый, - он в мешках спускал на веревках землю с высокого плато. Там, где это было необходимо, построил невысокие стенки из камня и засыпал впадины землей, выровняв тем самым поверхность дна каньона. Здесь он посадил несколько фруктовых деревьев и развел небольшой огород, где выращивал овощи.

Но сама келья, как мы убедились, была построена значительно раньше. Над входом сохранилась вытесанная в камне дата - 1811 год. Часть домика занимает крошечная церковь, освященная в честь Георгия Победоносца. Она-то и дала название этому отшельническому приюту.

После опасного и тяжелого пути маленький оазис, расположенный в расщелине высокой скалы, производил какое-то фантастическое впечатление и воспринимался почти как мираж. Глаза отдыхали здесь от ослепительного сверкания мраморных скал. Тут были тень, зелень и прохлада. Какой-то свой, совершенно необычный, маленький и почти сказочный мирок над бездной. Старая обветренная дверь, своими прожилками напоминающая добрую руку старого священника, легко отворилась, гостеприимно скрипнув. Мы вошли в низенький домик-келью, где без малого два века горели пред Богом молитвенные светильники, своим духовным светом освещающие сумерки погружающегося во мрак мира.