- Но ведь после смерти вашего духовника, о. Никодима, прошло, если не ошибаюсь, уже около 15 лет, - решил уточнить отец дьякон, внимательно разглядывая близорукими глазами фотографию старца, которую держал у самого своего носа. - Кто же вас окормлял после его смерти все эти годы?

Этот невинный, казалось, вопрос подействовал на отшельника, словно внезапный удар плети. Испуганно вздрогнув, он резко выпрямился, а затем молниеносно вскочил и, грохоча по ступенькам, исчез в темноте лестничного проема. Неожиданная реакция схимника произвела на нас эффект взорвавшейся бомбы. Глядя друг на друга широко раскрытыми глазами, мы в растерянности застыли на лавках, не зная, что предпринять, чтобы успокоить, по-видимому, обидевшегося хозяина. Однако наше недоумение длилось недолго. Внизу послышался скрип ступеней, и вскоре из темноты вынырнуло улыбающееся лицо схимника, несущего в охапке груду апельсинов.

Некоторое время все усердно молчали, поглощая сочные апельсиновые дольки. Довольный таким поворотом событий, отшельник, улыбаясь, глядел на старательно жующих паломников, полагая, по-видимому, что, закрыв им рты апельсинами, сумел удачно избежать неприятного для него вопроса. Но он еще просто не знал, с кем имел дело. Аккуратно обтерев с рук апельсиновый сок платочком, Антон - бывший кадровый военный, окончивший заведение, в котором готовили разведчиков, - спокойно поднял на него глаза и, пристально глядя на все еще улыбающегося отшельника, сказал:

- Но вы все-таки не ответили на вопрос: кто являлся вашим духовным руководителем все эти годы после смерти отца Никодима?

Не ожидая повторения вопроса, схимник вначале опешил. Довольная улыбка медленно сползла с его лица. Через секунду, однако, он пришел в себя и с неожиданной для 75-летнего старца быстротой вновь исчез в темноте, оставив вопрос висеть в воздухе, пропитанном ароматом апельсиновых корочек. Мы переглянулись.

- Теперь, кажется, все понятно, - сказал отец дьякон, задумчиво протирая снятые с носа очки. - Оставшись без духовного руководителя, схимник, судя по всему, положился во всем только на свое собственное разумение и не искал больше опытного старца. Вот и дошел он до прелести за пятнадцать лет жизни без всякого контроля. Да-а!.. Очень редко кто имеет от Бога дар рассуждения, который помогает ясно видеть все дьявольские хитрости и не дает подвижнику уклониться ни вправо, ни влево. У нашего старчика, видимо, такого дара нет. Пока был у него духовный руководитель - он держался, а как не стало о. Никодима - рухнул. Как же его жалко-то! Ведь такой был подвижник! И вдруг - в прелести

- Ну вот, - заключил Антон, - еще раз на его примере убеждаюсь в правоте слов святителя Игнатия Брянчанинова: ни в коем случае нельзя доверять никаким сверхъестественным явлениям. Нужно считать себя грешными и недостойными любых благодатных видений и откровений.

В это время внизу скрипнула дверь и на лестнице послышались шаги. Вошедший схимник нес в победно поднятой руке конверт с письмом.

- Вот кто мой духовный руководитель! Вот! Владыка Лавр! Это его письмо, - сказал он, немного отдышавшись. - А это фотография владыки.

Тут только мы заметили, что на стене архондарика, справа от двери, висела под стеклом большая фотография архиепископа Лавра из Джорданвилля в полный рост.

- Я на все беру у него благословение. Вот так: Влады-ы-ы-ко, - подобострастно затянул он тоненьким голоском, - благослови-и-и! И целую ему ножки, - схимник наклонился и поцеловал фотографию архиерея. Его сюсюкающий елейный тон и театральность движений неприятно нас укололи. - Да, да, владыка мне много помогает. Я его очень, очень уважаю.

Подойдя ближе, отшельник протянул мне письмо.

- Можете прочесть, - разрешил он.

Я взял у него исписанный с двух сторон лист бумаги и зачитал для своих спутников вслух. В коротеньком письме, написанном ровным широким почерком с большими пробелами между строк, владыка рассказывал о том, как оказавшись по делам на родине нашего старчика он по пути заехал в его родной город и даже служил там литургию. Затем, кратко описав свое пребывание в столице, а потом богословское совещание на теологическом факультете столичного университета, владыка в заключение преподавал схимнику свое архипастырское благословение, на чем и оканчивалось его письмо. Ни на какое духовное руководство в нем не было даже и намека. Безусловно, ссылка на владыку с другого континента была всего лишь отговоркой. Да и как может архиерей, являющийся настоятелем монастыря и одновременно ректором семинарии, руководить духовной жизнью афонского отшельника с ее специфическими особенностями и ежедневными искушениями?! Совершенно различный образ жизни, иная форма служения и посылаемых Богом испытаний не дает возможности в подобных случаях осуществлять постоянное духовное руководство. Но теперь, когда причина столь плачевного состояния схимника окончательно раскрылась, разговор можно было заканчивать, тем более что мы основательно устали за день.