В это время внизу скрипнула дверь и на лестнице послышались шаги. Вошедший схимник нес в победно поднятой руке конверт с письмом.

- Вот кто мой духовный руководитель! Вот! Владыка Лавр! Это его письмо, - сказал он, немного отдышавшись. - А это фотография владыки.

Тут только мы заметили, что на стене архондарика, справа от двери, висела под стеклом большая фотография архиепископа Лавра из Джорданвилля в полный рост.

- Я на все беру у него благословение. Вот так: Влады-ы-ы-ко, - подобострастно затянул он тоненьким голоском, - благослови-и-и! И целую ему ножки, - схимник наклонился и поцеловал фотографию архиерея. Его сюсюкающий елейный тон и театральность движений неприятно нас укололи. - Да, да, владыка мне много помогает. Я его очень, очень уважаю.

Подойдя ближе, отшельник протянул мне письмо.

- Можете прочесть, - разрешил он.

Я взял у него исписанный с двух сторон лист бумаги и зачитал для своих спутников вслух. В коротеньком письме, написанном ровным широким почерком с большими пробелами между строк, владыка рассказывал о том, как оказавшись по делам на родине нашего старчика он по пути заехал в его родной город и даже служил там литургию. Затем, кратко описав свое пребывание в столице, а потом богословское совещание на теологическом факультете столичного университета, владыка в заключение преподавал схимнику свое архипастырское благословение, на чем и оканчивалось его письмо. Ни на какое духовное руководство в нем не было даже и намека. Безусловно, ссылка на владыку с другого континента была всего лишь отговоркой. Да и как может архиерей, являющийся настоятелем монастыря и одновременно ректором семинарии, руководить духовной жизнью афонского отшельника с ее специфическими особенностями и ежедневными искушениями?! Совершенно различный образ жизни, иная форма служения и посылаемых Богом испытаний не дает возможности в подобных случаях осуществлять постоянное духовное руководство. Но теперь, когда причина столь плачевного состояния схимника окончательно раскрылась, разговор можно было заканчивать, тем более что мы основательно устали за день.

Распрощавшись, схимник отправился к себе, а мы потушили свет и почти в полной темноте стали читать наизусть молитвы на сон грядущим. Неожиданно из-за гор выглянул ослепительно блистающий диск луны и прямо в море выплеснул широкую струю расплавленного серебра. Оно упало на воду и заискрилось в таинственном лунном свете, мерцая на гребнях темных волн Эгейского моря.

Перед тем как улечься по лавкам, мы решили проветрить свой длинный и узкий кубрик. Бесшумно отъехала в сторону створка окна, и в крошечный архондарик сразу же ворвалась свежая струя теплого ночного ветра, неизвестно откуда принесшего с собой аромат цветущей герани. Где-то далеко-далеко внизу сонно вздыхало и ворочалось море. А над афонскими скалами звенели и радостно славили Творца неумолкающие цикады

Прельщенный схимник

Мы уже заканчивали утреннее правило, когда к нам на палубу поднялся наш добродушный хозяин. Он был свеж и бодр, словно всю эту ночь сладко почивал на мягком ложе. Но мы-то прекрасно знали, что он не отдыхал вовсе. Сквозь сон было слышно, как из маленькой домовой церкви приглушенно доносился его звонкий голос, воспевающий Христа Жизнодавца.

- Пойдемте пить кофе, - пригласил он, улыбаясь.

Мы уселись за стол, стоящий у перекрестка тоннеля, поеживаясь от утренней свежести. Антон, оценивая взглядом окружающее нас бетонное сооружение, маленькими глоточками потягивал из чашечки крепкий кофе.

- Но как же вы смогли доставить сюда столько цемента? - с удивлением спросил он схимника.