34) Прилично спросить у них: скажите, кто, как 138 выставляете вы в предлог, соблазняется и возмущается этими речениями? Никто из благочестно верующих во Христа, потому что они подтверждают и защищиают эти речения. А если соблазняют и возмущают кого из ариан, что удивительного, ежели неприятны им речения, низлагающие их ересь? Да и им причиняют они не соблазн, но скорбь, потому что служат как бы позорною надписью их нечестия. Посему перестаньте роптать на отцов и выставлять подобные предлоги, иначе остается вам порицать и крест Господень, потому что и он, как сказал апостол, иудеям соблазн, язычникам же безумие. Но как не худ крест, потому что нам верующим Христос Божия сила и Божия премудрость (1 Кор 1:23–24), хотя и безумствуют иудеи, так не худы и речения отцов, напротив же того, полезны разумеющим их правильно и служат к низложению всякого злочестия, хотя бы ариане, осуждаемые ими, не раз терзались досадою.

Поэтому, когда по доказанному невероятен выставляемый вами предлог, будто бы соблазняются этими речениями, скажите: почему не нравится вам речение от сущности? Ибо прежде всего необходимо спросить: не пишете ли и вы, что Сын рожден от Отца? Если же, именуя Отца или употребляя слово «Бог», означаете вы не сущность и разумеете не самого Сущего, каков Он по сущности, но означаете этими словами что-либо иное окрест Его, или еще и худшее (что да не будет мною и выговорено), то не надлежало вам писать, что Сын от Отца, скорее же, что Сын от того, что окрест Отца или что в Нем, и таким образом избегнув необходимости утверждать, что Бог есть истинно Отец, простое разумея сложным, и Бога представляя телесно, сделаться изобретателями 139 новой хулы. А при таком разумении по необходимости и Слово и Сына признавать будете не за сущность, а только за имя, и представление свое ограничите уже одними именами, и что говорите, о том не будете верить, что оно есть, станете же думать, что сего нет.

35) Такая же дерзкая мысль свойствейна более саддукеям и так называемым у эллинов безбожникам. Посему скажете, что и тварь сия не есть создание самосущего Бога, если слова Отец и Бог означают не самую сущность Сущего, но нечто иное, как вымышляете вы это. Но даже и представить это только в мыслях злочестиво и крайне неприлично. Если же слышим когда: Аз есмь Сый (Исх 3:14), и: в начале сотвори Бог небо и землю (Быт 1:1), и: слыши Израилю, Господь Бог Твой, Господь един есть (Втор 6:4), и: сице глаголет Господь Вседержитель (2 Цар 7:8), то разумеем не иное что, но самую простую, блаженную и непостижимую сущность Сущего. Ибо, хотя и невозможно нам понять, что такое есть Божья сущность, однако мы, слыша слова Отец, Бог, Вседержитель, понимаем, что не иное что этим означается, но самая сущность Сущего. Вы сами сказали, что Сын — от Бога,следовательно сказали, что Он от сущности Отчей, прежде же вас Писания говорят, что Господь есть Сын Отца, а прежде Писаний сам Отец сказал: Сей есть Сын Мой возлюбленный (Мф 3:17), и Сын не что иное есть, как рождение от Отца, почему же кажется вам, будто бы Отцы нехорошо сказали, что Сын от Отчей сущности, рассуждая, что совершенно то же значит, сказать ли от Бога или сказать от сущности? Ибо все твари, хотя говорится о них, что получили бытие от Бога, не суть от Бога, как Сын, потому что по природе суть не рождения, но произведения. 140 Сказано: в начале Бог не родил, но сотвори небо и землю, и вся, яже в них (Быт 1:1; Пс 145:6), и: не рождая, но творяй Ангелы Своя, духи, и слуги Своя пламень огненный (Пс 103:4). Если же апостол сказал: един Бог, из Негоже вся (1 Кор 8:6), то говорит сие, не сопричисляя ко всему и Сына. Но поскольку одни из эллинов думают, что тварь произошла случайно из сцепления атомов и сама собою составилась из частиц однородных, и не имеет Виновника, другие же полагают, что хотя получила она бытие от Виновника, но не Словом, и каждый из еретиков, как хотел, вымышлял и баснословил о происхождении твари, то апостол, по необходимости, сказал от Бога, чтобы и Творца соделать ведомым и показать, что создание всего зависело от Его изволения. Но тотчас присовокупляет: и един Господь Иисус Христос, Имже вся, чтобы исключить тем Сына из наименованного речением вся. Ибо все именуемое Божиим произошло через Сына, и невозможно, чтобы сотворенное имело одно начало бытия с Зиждущим. Еще же апостол научает сим, что сказанное здесь от Бога, имеет значение относительно к тварям и, разумеется, иначе, нежели когда сказуется о Сыне, потому что Сын есть рождение, а твари — произведения, посему Сын есть собственное рождение сущности, а твари — создания Божьго изволения.

36) И Собор, имея это в виду и усмотрев разность в разумении, чтобы при одинаковости выражения не подумали иные, будто бы Сын сказуется от Бога в том же смысле, как и тварь, написал яснее, что Сын — от сущности. Ибо из сего познается преискренность Сына в отношении к Отцу, а если сказать просто: от Бога, то этим означается изволение Творящего к созданию. Посему, 141 если и сами они, имея ту же мысль, написали, что Слово — от Отца, то да не порицают Собор. А если как написано о твари, так и о Сыне толкуют они речение от Бога, то взяв сказанное о твари, не надлежало им именовать Сына, чтобы не подать вида, будто бы к благочестию примешивают хулу, надлежало или не сопричислять Господа к тварям, или не писать о Сыне, что недостойно Его и неприлично Ему. Ибо если Он Сын, то не тварь, а если тварь, то не Сын. При таком же разумении будут отрицать и святое крещение, потому что преподается оно во имя Отца и Сына, а не в Творца и тварь, как они думают.

Но говорят, нет сего в Писании, и мы отвергаем эти речения как взятые не из Писания. Но и этот предлог их также бесстыден. Если признают отметаемым все не из Писания взятое, то почему, против такого множества не из Писаний взятых и выдуманных арианами речений, каковы: из не сущих, Сын не был, пока не рожден, было, когда Он не был, Сын изменяем, Отец неизречен и невидим для Сына, Сын не знает даже Своей сущности, и что еще мудрствующий Арий изблевал в смешной и злочестивой своей Талии, не только не возражают они, но еще защищают эти речения и ради них препираются со своими отцами? В каком писании сами они нашли имена: несозданный, сущность, также и это: три суть Ипостаси, Христос не есть истинный Бог, Он есть одна из ста овец, Премудрость Божия не рожденна и безначальна, много есть сил сотворенных, одна из них есть Христос? Или почему во время так называемых обновлений Акакий и Евсевий, употребив не из Писания взятые речения и назвав Перворожденного твари безразличным образом сущности, силы, воли и славы ропщут на 142 отцов, что они упомянули речения, взятыя не из Писания, упомянули Слово — сущность? Им надлежало бы или роптать на себя самих, или нимало не винить Отцев.

37)Если бы другие кто-либо выставляли в предлог речения Собора, то можно было бы подозревать в них или неведение, или опасение. Нет слова о каппадокиянине Георгии, изгнанном из Александрии, как о человеке незаслужившем одобрения прежнею жизнию и вовсе не христианине, но только лицемерно, по обстоятельствам принявшем на себя это именование и почитавшем благочестие средством к обогащению. Почему никто не вправе порицать его, что претыкается в касающемся до веры человек, который не знает, о чем говорит и что утверждает, но, по написавному, последует всякому, как объюродевший (Прит 7:22). Акакий же, Евдоксий и Патриофил, говоря это, не достойны ли всякаго осуждения? Ибо сами написав, что взято не из Писания, и мнргократно допустив именование сущность как хорошее, особливо по случаю Евсевиева послания, обвиняют теперь прежде них бывших за употребление таковых речений. И сами, наименовав Сына Богом, от Бога, живым Словом, безразличным образом Отчей сущности, винят никейских отцов, наименовавших Сына рожденным от сущности и единосущным Родшему. Но что удивительного, если вступают в спор с бывшими прежде них отцами те, которые, противореча сами себе, нападают на сказанное ими же? Ибо во время так называемых обновлений в Антиохии они внесли в свое исповедание, что Сын есть безразличный образ Отчей сущности, и утвердив клятвою, что так мудрствуют, а иначе мудрствующих предав анафеме, да и в Исаврии написав: «мы не удаляемся от соборно утвержденного исповедания веры, изложенного во 143 время обновлений в Антиохи» (где было написано и именование: сущность), и как бы забыв об этом, через несколъко времени, в той же Исаврии написали противное, говоря: «мы отметаем речения единосущный и подобосущный как чуждые Писаниям и изъемлем из употребления именование сущность, как не находящееся в Писаниях».

38) Кто же признает таких людей даже христианами? Или какая вера у тех, у кого ни слово, ни письмена не тверды, но все со временем изменяется и превращается? Ибо если не уклоняетесь вы, Акакий и Евдоксий, от исповедания веры, изложенного во время обновлений, а в сем исповедании написано, что Сын есть безразличный образ сущности, то почему же пишете в Исаврии: «отметаем речение единосущный»? Если Сын не подобен Отцу по сущности, то как же Он есть безразличный образ сущности? Если же раскаиваетесь в том, что написали: безразличный образ сущности, то почему анафематствуете утверждающих, что Сын не подобен? Ибо если не имеет подобия по сущности, то конечно не подобен, а неподобное не может быть образом. Если же принять утверждаемое вами, то уже видевший Сына не видел Отца по причине великого между ними различия, лучше же сказать, совершенного неподобия у Одного с Другим. Неподобного нельзя называть подобным. Как же вы ухищряетесь неподобное называть подобным и подобное представяять неподобным и лицемерно говорить, что Сын — Отчий образ? Если Сын не подобен Отцу по сущности, то образ недостаточен и не полон и есть несовершенное сияние, как же читаете: в Том живет всяко исполнение Божества телесне (Кол 2:9), и: от исполнения Его мы вси прияхом (Ин 1:16)? Почему арианина Аэтия извергаете как еретика, хотя сами говорите с ним одно? Друг 144 он тебе, Акакий, а Евдоксию был учителем в таком нечестии, за которое епископ Леонтий поставил его диаконом, чтобы именем диаконства, пользуясь как овчею одеждою, свободно мог он изрыгать хульные речения.

39) Что же убедило вас впасть в противоречие самим себе и понести такой стыд? Но вы не можете сказать ничего благовидного, остается только думать, что во всем теперь лицемерите и, притворяясь, вымышляете все ради Констанциева покровительства и чаемых от того выгод. Вы не затрудняясь обвиняете отцов, в предлог же выставляете просто речения, как взятые не из Писания, и по написанному, разлагаете голени всякому мимоходящему (Езек 16:25), готовы столько раз изменяться, сколько угодно будет тем, кто вас нанял и кормит.

Если кто произносит речения не из Писания взятые, то это ничего не значит, пока держит он благочестную мысль. А еретик, хотя употребляет и из Писаний взятые речения, при всем этом, как человек подозрительный и растленный умом, услышит от Духа: вскую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? (Пс 49:16). Так, диаволу, хотя говорил он из Писаний, Спаситель заградил уста. А блаженный Павел, хотя говорит заимствованное у внешних: критяне присно лживи (Тит 1:12), сего бо и род есмы (Деян 17:28), тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор 15:33), однако же, как святой содержит благочестную мысль и, имея ум Христов, есть учитель языков в вере и истине, и что вещает, то говорит благочестно. Какая же вероятность в арианских речениях, которыми пред Спасителем отдается предпочтение гусенице и пругам и которыми злословят Его ариане, говоря: «Ты 145 некогда не был, сотворен, чужд по сущности Богу», и ничего не оставляют, чтобы всячески хулить Его сими речениями. Но что опущено отцами к благохвалению Христову? Не у них ли высокое о Христе разумение, не у них ли христолюбивое благочестие? И однако же еретики написали: «это мы отметем», а тех, укоризненных для Господа речений держатся и для всякого делают явным, что не по иному чему вооружаются против того великого Собора, но потому, что осудил он арианскую ересь. Поэтому, осуждают и речение единосущный сами, толкуя его худо. А если бы право веровали, воистину исповедовали Отца Отцом, Сына преискренним Сыном и веровали, что Он по естеству есть истинное Слово и Отчая Премудрость и, говоря, что Сын от Бога, говорили сие о Нем не в том смысле, в каком то же говорится о тварях, но разумели, что Сын как сияние от света есть собственное рождение Отчей сущности, то не стал бы каждый из них винить отцов, но смело утвердили бы они, что Собор написал хорошо и что такова правая вера о Господе нашем Иисусе Христе.

40) Но скажут: «для нас неясен смысл таких речений». Ибо и это представляли они в предлог, говоря: «не можем понять объяснения сих речений, потому отметем их». Но если бы в словах их была правда, то не должно было бы им говорить: отметем сии речения, а надлежало бы потребовать, чтобы научили их знанию, иначе должны отметать и то, чего не понимают в божественных Писаниях, и винить написавиших это. Но такая дерзость свойственна более еретикам, а не христианам. Чего не уразумеваем в словесах Божиих, того не отметем, но и ищем, кому открыл Господь, и их просим научить. Поскольку же выставляют они в 146 предлог неясность таковых речений, то пусть исповедуют сказанное прямо и и анафематствуют мудрствующих, что Сын из не сущих и что Его не было, пока не рожден, что Слово Божие есть тварь и произведение. что Он изменяем по естеству и от иной Ипостаси и одним словом, пусть анафематствуют арианскую ересь, изобретшую такое нечестие, и говорят уже не это: отметем речения сии, но не понимаем еще их, чтобы таким образом иметь им некоторый вероятный предлог отказаться от них. А я очень знаю и уверен, и им самим это известно, что если исповедуют сие и предадут анафеме арианскую ересь, то не будут отрицатъся и от тех соборных речений. Посему-то и отцы, наименовав Сына рожденным от сущности, единосущным Отцу, немедленно присовокупили: а утверждающих сказанное выше и изобретенное арианскою ересью анафематствуем, чем хотели показать, что и это сказано ими как бы в соответственность прежнему, и речения сии означают то же самое. Кто исповедует те истины тот, конечно, уразумеет и эти изречения, а которые не так мудрствуют и осуждают их, те во всем обличают себя христоборцами.

41) Для обличения вовсе отрицающихся Собора достаточно и сего немногого, а с теми, которые принимают все прочее из написанного в Никеи, сомневаются же только в речении единосущность, надобно обходиться не как с врагами, и мы не восстаем против них, как против ариан и противоборствующих Отцам, но рассуждаем как братья с братьям и имеющими ту же с нами мысль только сомневающимися о именовании. Ибо исповедующие, что Сын от сущности Отчей и не от иной Ипостаси, что Он не тварь и не произведение, но преискреннее по естеству рождение и вечно 147 соприсущ Отцу как Слово и Премудрость, недалеки и от того, чтобы принять это речение единосущный. Таков Василий Анкирский, писавший о вере. Ибо наименовать Сына только подобным по сущности не означает непременно, что Он от сущности, каковым речением, как они сами сказали, всего лучще означается преискренность Сына в отношении к Отцу. Слово подобно только серебру, и волк подобен псу, и златовидная медь подобна истинному золоту, но олово не из серебра, и волк не почитается сыном пса. Поскольку же они сказали о Сыне, что Он и от сущности и подобосущен, то иное ли что означают этими речениями как не то же, что Он единосущен? Как называющий подобосущным не дает еще разуметь, что непременно и бытие от сущности, так называющий единосущным означает то и другое понятие — и подобосущия, и бытия от сущности. И восставая также против утверждающих, что Слово есть тварь, и не соглашающихся, что Оно есть преискренний Сын, сами они заимствовали доводы свои против них из видимых у людей примеров отца и сына за исключением того, что Бог не то же, что и человек, и рождение Сына не таково же, как и рождение человеческое, но должно быть представляемо нами, как прилично сие Богу. Ибо Отца наименовали источником Премудрости и жизни, и Сына — сиянием вечного Света и порождением Источника, говорящим о Себе: Аз есмь живот (Ин 14:6), и: Аз Премудрость вселих совет (Прит 8:12). Но сияние Света, порождение Источника, Сына от Отца — как приличнее наименовать, не единосущным ли? Или поскольку человеческие порождения единосущны, то потребна осторожность, чтобы назвав Сына единосущным, не подать мысли, будто бы Он то же, что и рождение человеческое. Да не будет сего! 148 И такая мысль не имеет здесь места. Дать решение на это нетрудно, потому что Сын есть Отчее Слово и Отчая Премудрость, а из сего познается бесстрастие и неделимость в рождении от Отца, ибо слово и у людей не есть их часть и исходит у них не со страданием, а тем паче должно сказать это о Слове Божием, о котором Отец возвестил, что Слово есть Сын Его, чтобы иной, слыша одно именование Слова, не почел Его таким же, каково есть неосушествленное человеческое слово, но слыша, что Оно есть Сын, познавал, что Оно есть Слово живое и осуществленная Премудрость.

42) Потом, как именуя Слово Божие рождением, представляем сие не по-человечески и, признавая Бога Отцом, не усвояем себе о Нем какого-либо телесного понятия, напротив того, слыша сии уподобления и таковые речения, приличным образом разумеем их о Боге, потому что Бог не яко человек. Так, слыша речение единосущный, должны мы возвыситься над всяким чувственным представлением и по слову Притчей разумно разумевать предлагаемая нам (Прит 23:1), а потому знать, что не в изволении, но истинно есть преискренний Сын от Отца, как жизнь из Источника и сияние от Света. Иначе почему же речения рождение и Сын понимаем не телесно, а речение единосущный будем понимать как о телах, тем более, что сказуемые сии прилагаются не к разным лицам, но о ком сказуется рождение, о Том же сказуется и единосущный? В отношении к Спасителю прилично сохранять одинаковое разумение обоих речений, и не должно объяснять одно речение рождение в добром смысле, другое же единосущный — иначе, ибо в таком случае вам, называющим Сына Отчим Словом и Отчею Премудростью, следовало бы иметь различное понятие о сих 149 именованиях и иначе понимать Слово, иначе же Премудрость. Но как это ни с чем несообразно, потому что Сын есть Отчее Слово и Отчая Премудрость, и Рождение от Отца едино и собственно Его сущности, так один смысд речений рождение и единосущный, и признающий Сына рождением признает Его и единосущным.

43) Этим достаточно показывается, что разумение сих возлюбленных не чуждо и недалеко от понятия о единосущии. Но поскольку, как они говорят (послания же у себя не имею), епископы, осудившие Самосатского, написали, что Сын не единосущен Отцу, а потому и они, уважая и чтя сказавших это, не приемлют сии речения, то хорошо будет и об этом вместе с ними рассудить благочестно. Ибо неприлично было бы восставлять их против тех епископов, потому что все они отцы, а также неблагочестно произносить суд, что одни сказали хорошо, а другие худо, потому что все они почили о Христе. Нет надобности усильно спорить и сличать число собиравшихся, чтобы не показалось, будто бы число триста затмевает собою меньшее число, а также и принимать в расчет время, чтобы не показалось, будто бы предшествовавшие уничтожают собою бывших после, потому что, по сказанному выше, все они Отцы, впрочем те триста отцов написали не новое какое-либо мудрование и, не сами на себя положившись, стали защищать речения, не из Писания взятые, но воспользовались ими, быв побуждены к тому отцами же. Ибо задолго прежде, нежели семьдесят отцов низложили Самосатского, были два Дионисия, один епископ Рима, а другой Александрии. И поскольку некоторые жаловались епископу римскому на епископа александрийского, будто бы Он Сына называет тварью, а не единосущным Отцу, то Собор 150 римский вознегодовал, римский же епископ письменно сообщает общее всех мнение одноименному с ним епископу, а сей уже оправдываясь, сочиняет книгу под наименованием Обличение и оправдание, и пишет к римскому епископу следующее:

44) «Писал я и в другом письме, что ложно возводили на меня, будто бы утверждаю, что Христос не единосущен Богу. Хотя и говорю, что сего слова не нашел и не читал я нигде в Священных Писаниях, однако же последующие мои доводы, о которых умолчали они, не разногласят с этою мыслью, ибо представил я в пример рождение человеческое, которое, как известно, бывает однородно, без сомнения заметив, что родители инаковы только с детьми, потому что дети не они сами, или необходимо было бы не быть ни родителям, ни детям. Письма сего, как сказал уже я, по обстоятельствам доставить не могу. Но если бы мог, то прислал бы самыя употребленные тогда речения, лучше же сказать, список со всего письма, что и сделаю, как скоро буду иметь возможность. Но знаю и помню, что представлены мною многие подобия вещей сродных. Ибо говорил я, что и растение, взошедшее от семени или от корня, инаково с тем, от чего оно произрасло, но без сомнения, с ним однородно, и река, текущая из источника, получает другой вид и имя, потому что источник не называется рекою, ни река — источником, между тем существуют и река, и источник, и источник есть как бы Отец, а река — рождаемое от источника». Так сказал епископ.