Эти идеи смутны и неясны в самых душах их, да и высказываются они ими на самых бедных и неразвитых наречиях; а на языке неразвитом трудно выражаются истины отвлеченные, как бы они ни казались нам просты. Притом большая часть дикарей не любит, когда их расспрашивают об их убеждениях. Кажется, суеверные мнения этих людей делаются для них более страшными, когда они выражают их словами, и вместе с тем они боятся, чтобы насмешки белых людей не коснулись верований, которыми они дорожат более всего.

Нужно присовокупить к этому особенную леность ума народов, живущих в первобытнообщинном строе, и почти абсолютную неспособность их следовать в мышлении правильному, логическому пути. Поэтому они относятся почти совершенно безразлично ко всему, выходящему за пределы того, что имеет отношение к удовлетворению их физических потребностей. Сами верования, религиозные и нравственные, стали для них обычаем, который они исполняют, не давая себе отчета в его значении и происхождении 50. Нужно заметить, что число диких племен, не имеющих будто бы верований в будущую жизнь, весьма преувеличено. Новейшие исследования все более открывают подобных верований у племен, которые прежде считались не имеющими таковых.

Доктор Причард и особенно Альжер 51 собрали в большом числе поразительные факты, свидетельствующие об убеждении диких племен в посмертном воздаянии. Нет сомнения, что убеждение в Правде, воздающей каждому по его делам в будущей жизни, такое же древнее и всеобщее, как вера в бессмертие души. Даже у неразвитых дикарей убеждение это поражает нас такой тонкостью нравственного чувства, которой нельзя не удивляться. Дикари племени фежьян, которых путешественники представляют нам последними по развитию племенем рода человеческого, убеждены, что после смерти душа предстает перед судилищем нденжей.

Во всех мифологических сказаниях, в более или менее примитивной форме, у всех почти народов есть представление о первоначальном испытании душ, предшествующем суду над нами. По представлениям гуронов, души умерших сначала должны пройти путь, исполненный трудностей и опасностей. Им нужно перебраться через быструю реку по шаткой перекладине, дрожащей под их ногами; свирепый пес, находящийся на другом берегу, не допускает их переправляться и старается сбросить в пучину. Далее они должны идти по тропинке, вьющейся между колеблющимися утесами, которые обрушиваются на путников, сокрушая не умеющих избежать опасности.

По мнению негров аниманов, души добрых людей, на пути к божеству, должны испытывать преследования со стороны злых духов дидис. Потому у этого племени появился обычай приносить жертвы за умерших духам дидис. Гвинейские негры убеждены, что два духа - добрый и злой - сопутствуют душе после смерти. На пути встречается препятствие: стена заграждает путь. Добрая душа, при помощи доброго гения, легко перелетает через стену; злая, напротив, разбивается об нее. Это представление очень напоминает мост Альт-Сират у магометан.

Ад, в представлениях большей части народов, находится под землей. Там властвует царь или царица. Так, у гренландцев адом управляет восседающая на троне в глубине пещеры царица, напоминающая Прозерпину. Души наказываются или тем, что их отдают на съедение демонам, или тем, что им приходится влачить печальное существование, питаясь змеями, насекомыми и ящерицами. Чаще других встречается убеждение, что души злых людей наказываются возвращением их на землю, где они должны блуждать около своих жилищ и наводить ужас на живущих. Души добрых людей, напротив, не возвращаются. По представлению некоторых негритянских племен, злые души, под влиянием злых духов, принуждены, в наказание за свои дела при жизни, наполнять воздух шумом и смущать сон тех людей, которых они ненавидели при жизни. Разве не показывает это верование особенно тонкого чутья нравственного закона, заключающееся в убеждении, что величайшее наказание для человека - продолжать делать зло другим даже после смерти?

Итак, голос человечества, выражающий голос природы человеческой, высказывается в пользу бессмертия человека. Абсолютно все религии, не исключая даже "религии отчаяния" - буддизма - проповедуют эту истину. Этот факт не может не иметь большого значения и важности. Религия, - носительница и выразительница великих и глубоких тайн бытия, - представляет всегда свидетельство цельной природы человеческой, потому что в ней все духовные силы проявляются в неразделенном еще единстве, между тем как наука есть всегда односторонняя сила, основанная только на рассудочном мышлении.

Поэтому науке никогда не удастся заставить человека отказаться от находящей живой отголосок в самой глубине его существа веры в собственное бессмертие. Да и никакой добросовестный исследователь истины не отнесется с пренебрежением и неуважением к этой вере, выраженной в добром предании всего рода человеческого, - предании, которое в своей непрерывности, с одной стороны, восходит к первым дням существования человечества на земле, а с другой - прекратится только с осуществлением всех надежд и чаяний человеческих в вечности. В доказательство своей глубинной истинности это предание должно иметь - и действительно имеет - веские основания.

Мы теперь и переходим к раскрытию и разъяснению этих оснований, то есть к теоретическим, или философским, доказательствам бессмертия души человеческой.

50.Людовик Каро. О происхождении верований в будущую жизнь. Revue des Deux Mondes. Первая декабрьская книжка за 1875 г.

51. Альжер. Критической истории учения о будущей жизни.

Метафизигеское, или онтологигеское, доказательство

Если Декарт сказал: "Я мыслю, следовательно, я существую". То мы можем сказать: "Я существую, следовательно, я бессмертен". Человек бессмертен, потому что он есть. Мы знаем, однако, что не все разделяют это убеждение; что, например, материалисты и пантеисты не допускают возможности личного бессмертия человека. Отчего же такое различие, такая противоположность во взгляде на этот важный вопрос? Это различие зависит, очевидно, от различия во взгляде на душу человеческую и ее существо - вот где основание различия взглядов на судьбу души после смерти человека.

Для материалиста душа человеческая не является самостоятельным началом, независимым и отличным от тела: она есть продукт нашего телесного организма и потому прекращает свое бытие вместе с разрушением этого организма, умирает вместе с ним. Точно также и для пантеиста душа человеческая не есть самостоятельное существо, или субстанция: она есть не что иное, как проявление общей мировой субстанции, которая единственная действительно существует и в которую возвращается и с которой сливается душа после смерти человека, совершенно теряя свое личное бытие. Неправильный взгляд на существо души сопровождается, естественно, и ложными выводами относительно будущей, конечной ее судьбы.