выполнить то, что они выполнили; привести их для того, чтобы у нас перед

глазами были примеры родных нам, русских людей, которые по цельности и по

простоте своей веры сумели быть действительно подобными Христу: в том смысле,

что они сумели сознательно и очень ярко, как мне кажется, воплотить в своей

жизни то, чему учил Христос и словом, и примером. Над житиями святых стоит

задумываться, потому что мы о святых большей частью думаем как о людях, которые

уже прославлены, как о людях, которые уже являются предметом нашего почитания.

Но за десятилетия до того это были такие же простые люди, как все мы: они были

младенцами, подобными и нам, и Христу, были детьми, играющими, простыми,

незатейливыми, из них некоторые были благочестивыми, некоторые вовсе не были

благочестивыми в ранние годы; они росли, и в какой-то момент их души коснулось

какое-то слово, которое Бог произнес и которое они сумели услышать. Это могла

быть заповедь, это могло быть просто изречение Спасителя Христа, это мог быть

рассказ из Евангелия или из житий святых. И это слово так ярко расцвело в их

душе, что они всю жизнь сумели построить на нем.

Мы слышим Евангелие из недели в неделю, читаем Евангелие изо дня в день,

участвуем в богослужениях, восхищаемся святыми, прославляем их, изумляемся

подвигу современных нам мучеников, но это очень мало меняет нашу жизнь. Мы

рукоплещем святым, как будто они проходят на сцене истории перед нами, а

мы— зрители, но мы не воспринимаем от них вызов, которым является их

жизнь, а жизнь святого— вызов нам. В древности про Ноя говорили, что он

был и осуждением, и спасением рода человеческого своего времени. И действительно:

тем, что он сумел быть верующим, чистым человеком среди людей, потерявших

совесть и веру, он был осуждением для окружающих, потому что доказывал всем

своим обликом, всей своей жизнью, всем своим существом, что то, что они считали

невозможным и поэтому отвергали,— возможно. А вместе с этим он оказался

спасением для человеческого рода, потому что, не будь его и его праведной

семьи, человеческий род погиб бы до последнего человека. То же отцы Церкви