за нас— действительно любящие нас люди, верящие в наше благородство)

обязались быть живым присутствием Христа среди людей, Его милосердием, Его

любовью, Его готовностью жить и умирать ради других и ради Бога,— а не

только жить благодаря тому, что Христос умер на Кресте: Ему— смерть,

нам— жизнь. Это не христианский девиз, это богохульство. А мы так часто

живем, будто это наш девиз. Бог нас ни к чему не обязывает— в том смысле,

что Он не ставит условий: Он нас любит безусловно, ценой Своей жизни и

смерти и сошествия во ад. Но есть ли в нас хоть какая-то искра благородства,

есть ли в нас хоть какой-то луч благодарности? Если в нас есть сколько-то

благородства— неужели мы не можем отозваться всей жизнью на то,

что Бог Собой представляет, и на то, что Бог для нас, людей, сделал и делает

изо дня в день? Если в нас есть какая-то доля благодарности, способности быть

благодарными— неужели мы не можем сознательно, сурово по отношению к себе

строить жизнь, которая могла бы быть для нашего Бога радостью о том, что не

напрасно жил и умирал Христос, что весть об этом потрясла наши души и мы жизнью

это доказываем?

Есть отрывок в Евангелии, где говорится, как человек был должен крупную

сумму денег царю; так как он не мог выплатить свой долг, велено было продать

его в рабство вместе с семьей. Но он бросился на колени перед своим царем и

умолил дать ему время, обещал все выплатить, и царь его простил. Но, выходя от

царя, этот человек встретил собственного должника, который был ему должен

ничтожно малую сумму денег, он схватил его и стал требовать долг, стал

требовать от суда, чтобы этот человек был принужден немедленно все ему

выплатить. И когда об этом узнал царь, он велел своего должника бросить в

темницу (Мф18:23—35).

О чем это нам говорит? Перед лицом того, что для нас сделал Бог, Кто Он в

нашей жизни, мы должны Ему все без остатка. От Него мы получили бытие, от Него

мы получили жизнь. Им нам даровано знание Его Самого. На нашу измену, повторную