Но это ли имели в виду подвижники древности, когда призывали нас постоянно

помнить о смерти? Думаю, нет. Смерть— единственное, что может заставить

нас вырасти в меру жизни. Без нее жизнь могла бы стать столь мелкой и

ничтожной! В тот момент, когда перед нами встает смерть, когда она входит, например,

в наш дом, все приобретает истинно человеческий, то есть богочеловеческий,

масштаб. Подумайте о том, что происходит, когда один член семьи узнает, что

смертельно болен. Смерть рядом, ее образ нельзя отстранить, она неотвратимо

нарастает, она постепенно побеждает. Подумайте об этой семье, где не только

кто-то один знает, что обречен, но где это знает и его окружение! Смерть может

прийти внезапно, и отныне произнесенное вами слово— может быть,

последнее, что услышит больной. Может быть, на вашем поступке упадет занавес,

на нем окончится для больного «человеческой жизни празднество», как поется в

Покаянном каноне. Времени исправить что-либо не остается, нельзя сказать себе:

пока что я пишу черновик жизни, позднее я перепишу ее начисто. Времени нет, смерть

может унести одного из нас, и останется только сожаление, отчаяние, которое,

правда, может быть превзойдено верой, опытом Бога, молитвенным общением со

святыми и безграничным взаимным снисхождением грешников, когда они признают

свою общую слабость. Но для того, у кого нет веры, остается лишь отчаяние,

остается только прошлое. Потому-то лишь сознание смерти дает всему и всем

подлинную ценность. Один из наших православных священников, теперь покойный,

сказал как-то в проповеди: «Лишь Дух Святой в Своем Божественном величии может

усмотреть бесконечную ценность вещей, слишком мелких для того, чтобы быть

замеченными людьми». Да, то, как вы ставите чашку чая на поднос, то, что вы не

забудете салфетку, цветок, движение, которым вы все это поднесете, слово, которое

вы скажете, то, что вы найдете время присесть возле человека, которого ждет

смерть, когда он одинок,— все, вплоть до самого незначительного жеста,

может стать символом и выражением глубины человеческих отношений, общения в

Боге, которое может быть между двумя людьми. Все это возможно только перед